- Поживу ещё пока, - объяснил себе свою боязнь Витюша. - Всё равно помру от самогона скоро. Но сам. Без помощи топора или молотка.
Утром его из тошниловки позвал какой-то пацан лет десяти.
- Идите за угол. Там человек ждёт.
- Витя, - пожал ему руку Хохлов. - Не хочу тут светиться. Я вот что подумал. Точнее - предположил. Леший здесь. В Семёновке. И думаю я, что уговорил какого-нибудь деда пожить у него в бане. Он там себе и буржуйку поставит, и нары сколотит. А про меня решит, что где-где, а в своей деревне я его искать и не подумаю. «Ну, слишком нагло», подумаю я и искать его здесь не стану. Так он помозговал и решил уже. Деду платить будет работой, домик ему поправит. И самогоном дармовым. На бухло-то Леший копейки всегда найдёт. А достать его не проблема. Тот же дедок и будет носить ему от соседей.
- А я…- начал Витюша.
- А ты сегодня, завтра, послезавтра, неделю походи по селу и посмотри у кого каждый день с утра до вечера из бани, именно из бани дымок идёт. Минус пятнадцать на улице. Без печурки не проживешь и дня.
- Сегодня не пойду. День рожденья у меня. Хоть и горький в общем праздник без друга дорогого, но все, и Алик тоже, поздравлять будут. Неудобно сбегать со своей днюхи. А завтра начну.
- Поздравляю! Лады! - Обрадовался Хохлов. - А то когда участковый по нашим пяти улицам неделю гуляет - это подозрительно. И кто-нибудь Михаилу доложит. Вот тогда он и сбежит неизвестно куда. А так мы с тобой его за неделю и отловим. Точнее - я отловлю. А ты поможешь. У преступления должно быть наказание. Усвоил уже? Молодец! Ну, пока!
В тошниловке все сначала не чокаясь и молча выпили по паре стаканов «розового-крепкого» за упокой Лёниной души. Ещё минут двадцать не шумели и говорили шепотом, потом кузнец Дорофеев сказал коротко:
- Золотого человека, друга верного убили сволочи. Бог их накажет, а мы во имя Отца, сына и святого духа ему поможем. Вычислим и повяжем гадов.
- Аминь, - тихим хором заключили все абсолютно короткую его речь.
И начали поздравлять Витюшу.
Алик принёс ему бутылку армянского и три кружки пива. А ещё подарил четыре больших сушеных воблы и маленькую карточку, на которой сам написал и подтвердил подписью, что Шанин Виктор с этого дня имеет пятидесятипроцентную годовую скидку на всё, что есть в заведении. От пива до колбасы и рыбы. Витюша сразу взял граммов двести ливерной и убежал покормить кота Ваню. Через десять минут он снова стоял у своего торжественного столика.
Мужики-сеяльщики подарили ему полушубок. Черный с белой шерстью внутри, с белой оторочкой от воротника до нижней полы. Им государство выдаёт. Но весной все работают в телогрейках и полушубки пылятся на вешалках почём зря.
- Скидавай драный свой зипун! - Радостно кричали они. - И носи теперь только этот полушубок. Всю зиму! Снимешь раньше или не станешь вообще одевать - обидимся и не нальём тебе ни капли в самый тяжкий твой похмельный час.
Витюша радовался так же, как в тот день, когда мама перед смертью своей подарила ему велосипед «орлёнок». Он пил, смеялся, пел под гитару вместе с толпой пьяных друзей. На семиструнке прекрасно играл Зотов Валера, худрук из клуба, крепко пивший, но почему-то хорошо работающий.
Официантка и уборщица, учительница Витюшина бывшая, Галина Петровна, связала ему перчатки, носки и шарф из козьей шерсти. У неё было четыре козы и козёл, которые давали шерсть, молоко и надежную защиту. Козла боялся даже Хохлов.
Этот рогатый обалдуй однажды услышал, как за воротами ругаются мужики, разогнался издалека, пробил рогами доски и погнал мужиков за самую околицу. Двоих по пути крепко ухайдакал под задницы. Так, что у них штаны сзади лопнули. Вся улица хохотала.
Много ещё всяких мелочей полезных подарили Витюше, и в двенадцать ночи семеро корешей Витиных помогли ему дотащить дары до дома, да и остались у него ночевать. Понимали, что неуютно ему будет одному рядом с ещё живущей в своём доме душой убитого друга. Больно ему будет.
Имелось у них с собой и что выпить, и чем занюхать. Просидели до утра. Уже не веселились, не радовались. Потому, что до рассвета каждый как мог рассказывал про жизнь. К которой все они повернулись задом. И она справедливо ответила им взаимностью.
Продолжение следует
Глава шестая
Глава шестая
Утром после дня рождения Витюша выполз из хаты первым около восьми и воткнул голову по самую шею в стену сугроба за дорожкой перед крыльцом. Представил, что ныряет в Тобол. Задержал вдох на полминуты и вырвал голову на воздух, оставив по краям снежной вмятины мокрые пятна от ушей. Сел на снег, оторвал обжигающе холодный комок от белой двухметровой стены и откусил половину. А талую воду через короткое время проглотил. Освежил ноющее горячее и сухое нутро. Над проёмом между двумя стенами из снега висело странное бледно-розовое солнце, торчала над верхним краем сугроба цветастая голова Лёниного петуха Красули.