Но сегодня, 13-го декабря 1896 года, удача явно изменила лайнеру, послав вечернее рандеву с русским крейсером "Адмирал Корнилов", который неожиданно вынырнул из тумана буквально в 10 кабельтовых по правому борту. Со стороны океана дул свежий ветер, небо было затянуто облаками, было очень тёмным. На водной ряби океана сверкающий огнями лайнер представлял собой идеальную мишень.
"Ратьером" с крейсера на лайнер передали команду застопорить машины и остановиться. Требование было проигнорировано и тогда
крейсер дал одиночный выстрел под нос ослушнику. Шестидюймовый аргумент подействовал, британский капитан решил не испытывать судьбу и лайнер начал медленно сбавлять ход, активно работая фонарём, мигая частыми прерывистыми вспышками.
В боевой рубке командир крейсера Молас нервно отдавал приказы, приводя корабль в боевую готовность. У "британца" запросили сведения о маршруте следования и перевозимом грузе.
Вахтенный офицер, светловолосый юноша с едва пробившимися усиками, "репетил" ответы с лайнера:
- Порт следования - Ньюкасл, пароход зафрахтован Министерством флота Японии. На борту находится тысяча восемьсот японских матросов - экипажи для строящихся в Англии кораблей.
Молас в бинокль разглядывал "британца", на верхней палубе кото-
рого наблюдалось большое скопление людей, после чего резко ско-
мандовал:
- Старший артиллерист! Приготовиться к открытию огня главным калибром левого борта!
- Но ведь это просто убийство, - еле слышно сказал вахтенный. -
Мы не можем стрелять по "британцу", даже не дав им спустить
шлюпки на воду...
- Убийство, говорите? - буквально прошипел Молас, обернувшись к мичману. Его лицо было перекошено от ярости. - Вот когда "Бобр" пошёл на дно, и когда японские рыбаки баграми убивали наших матросов, барахтавшихся в воде - вот это было убийство! Когда японский крейсер расстрелял шлюпку, на которой пытались спасти моего раненого брата - это тоже было убийство! К дьяволу, мичман, Ваши сопли! Вы офицер русского флота или девица-смолянка? На пароходе везут экипажи для японских кораблей, которые через полгода-год выйдут сражаться против нас! И ежели британский пароход перевозит вражеских матросов, то горе ему! Англичане привыкли чужими руками жар загребать и вредить России исподтишка!
В рубке воцарилась тишина. Офицерам крейсера было известно, что Япония заказала на заграничных верфях целый ряд военных кораблей, и что именно в Англии сейчас строятся эскадренные броненосцы "Fuji" и "Yashima", броненосный крейсер "Asama" и бронепалубный "Takasago", которые в ближайшем будущем могут стать грозными противниками для русского флота.
- Огонь! - голос Моласа был приговором для "Campania", где никто не подозревал о том, что на всех кораблях Тихоокеанской эскадры уже зачитали Высочайший манифест о начале войны с Японией.
Семь шестидюймовок крейсера отозвались громким залпом, выплюнув 56-килограммовые снаряды. С "британца" судорожно заработали сигнальные фонари, пытаясь найти объяснение происходящему, но через 40 секунд последовал второй залп. Комендоры крейсера работали зло, орудия стреляли непрерывно, не оставляя жертве ни единого шанса. Чёрный борт лайнера, похожего издали на светящийся серебром в отражённом прожекторном свете дворец, вспыхивал и рассыпался искрами, иногда закрываясь высокими водяными столбами близких недолётов.
Строители британского лайнера были людьми предусмотрительными. "Campania" имел 16 поперечных водонепроницаемых переборок с водонепроницаемыми дверями, которые можно было вручную закрыть по команде с телеграфа на мостике, что позволяло оставаться на плаву с любыми двумя затопленными отсеками. Но, не сегодня... Сразу же после первых залпов экипаж лайнера запаниковал, а капитану даже не пришло в голову отдать надлежащую команду. Больше сотни снарядов, выпущенные практически в упор, ушли в корпус и ватерлинию лайнера. Прошло всего восемь с небольшим минуты, а пароход уже пылал, а затем начал уходить кормой под воду.
Британский лайнер уже скрылся в океанской пучине, когда из-за горизонта стали появляться тёмные силуэты кораблей русской эскадры.
Сэр Николас О'Конор был исключительно точен, как могут быть точны лишь дипломаты и ирландцы. Он вошёл здание на Певческом мосту ровно в 12.50, как было назначено, а уже через пять минут был в кабинете министра иностранных дел России.