Еще одно «копье Лонгина» впервые вошло в историю в Х в., в правление германского короля из Саксонской династии – Генриха I Птицелова (919-936 гг.), разгромившего во главе тяжеловооруженной саксонской кавалерии конные орды опустошавших Германию венгров (мадьяр). В битве на р. Унструте, ознаменовавшей окончательное поражение венгерских язычников, король Генрих якобы держал в руке «копье Лонгина». После победы над венграми таинственное копье не упоминалось в летописях до самого дня смерти Генриха Птицелова в Кведлинбурге и коронации его не менее знаменитого сына – римско-германского Императора Оттона I Великого (936-973 гг.), засвидетельствованного льстивыми придворными хронистами в качестве первого «законного» владельца Святого Копья. Правда, по одной из версий, Генрих Птицелов перед тем, как завещать Святое копье своему сыну и наследнику, передал его на некоторое время своему отдаленному родственнику (по происхождению от древнегерманских саксов, еще до переселения части саксонского племени, вместе с англами и ютами, в Британию!) англо-саксонскому королю Ательстану, также сражавшемуся не на жизнь, а на смерть с язычниками (только не с венграми, а с датскими викингами, наводнившими в то время Англию). С помощью «копья Лонгина» король Ательстан одержал решающую победу над датчанами в битве при Мальмсбери[79]. Когда же сестра Ательстана – Эдгита – вышла замуж за Оттона Великого, английский король подарил ему Святое копье как часть приданого своей дочери. С этим даром было, якобы, связано поставленное Оттону его тестем Ательстаном условие превратить города-гарнизоны континентальной Европы в торговые центры, и потому Оттон I вошел в историю не только как победитель варваров, но и как градостроитель, придавший первые контуры европейской экономике. Он, в свою очередь, разгромил венгров в битве на р. Лех под Аугсбургом в 955 г. – и, разумеется, при помощи Святого копья, которое возили за ним в сражении рядом с военным стягом, украшенным образом Михаила Архангела. Согласно сообщениям других хронистов, Оттон Великий, прибыв с войском в Рим, еще в качестве германского короля, преклонил колена перед папой Иоанном XII, который коснулся «копьем Лонгина» его плеча и тем самым символически провозгласил его владыкой «Священной Римской Империи»[80]. При этом, правда, остается не совсем ясным вопрос, какое именно «Святое копье» использовалось при коронации – унаследованное королем Оттоном – через Ательстана - от отца, или же хранившееся «с незапамятных времен» у римских пап.
Во всяком случае, не подлежит сомнению, что священным «копьем Финееса и Лонгина» владели последовательно 5 римско-германских Императоров Саксонской династии, а затем 7 кайзеров Швабской династии Гогенштауфенов, в том числе легендарные Фридрих I Барбаросса («Рыжебородый») и его не менее знаменитый внук Фридрих II, прозванный «чудом мира» (stupor mundi)[81].
Фридрих I Барбаросса (1152-1190 г.г.), в чьих жилах текла кровь враждовавших дотоле древних родов Штауфенов и Вельфов, поистине обладал всеми качествами идеального средневекового правителя и рыцаря. Мечтавший о восстановлении древней Римской Империи в прежнем блеске, рыжебородый Император, хотя и не имел под своим началом победоносных древнеримских легионов, покорил всю Италию, взял Милан (откуда вывез реликварий с мощами трех евангельских «царей-волхвов», доныне хранящийся в Кельнском соборе) и доказал свое превосходство над папой. Он взял Рим и – с «копьем Лонгина» в руке! - лично возглавил штурм Ватикана, вынудив папу искать спасение в бегстве. Позднее, встретившись с папой в Венеции, Барбаросса – опять-таки со Святым копьем в руке! – преклонил колена перед папой, которого только что победил на поле боя, и поцеловал ему ноги. Но это было ничем иным, как военной хитростью, необходимой для того, чтобы выиграть время и восстановить свою власть над мятежной Италией. Фридрих I Барбаросса погиб во время III Крестового похода, утонув при переправе через р. Салефу в Сирии. В момент переправы через реку Святое копье выскользнуло у него из рук – и конь Императора в тот же миг оступился![82] Из реки его извлекли уже мертвым. Впрочем, смерть во время Крестового похода (как и во время всякого паломничества к святым местам вообще) считалась достойнейшим концом для рыцаря и вообще всякого христианина и верным пропуском в рай[83]…
Однако внук Барбароссы, по мнению многих современников и историков последующих поколений, превзошел своего знаменитого деда. Фридрих II Гогенштауфен (1212 -1250 гг.), необычайно талантливый и высокообразованный для своего времени властитель, обладавший поистине энциклопедическими знаниями (в том числе и в области оккультных наук), свободно владевший шестью языками и правивший на Сицилии, являвшейся при нем центром Священной Римской Империи, более всех своих сокровищ ценил «копье Финееса и Лонгина», унаследованное им от своего легендарного деда. Фридрих II полагался на магическую силу Святого копья как во время совершенного им крестового похода в Святую Землю (в ходе которого ему удалось, почти без пролития крови, заставить мусульман вернуть христианам Иерусалим и самому короноваться королем Иерусалимским – хотя и против воли папы, отлучившего его от церкви!), так и в непрестанных боях с мятежными итальянскими городами и папскими войсками.[84]
Когда власть над Священной Римской Империей перешла к Люксембургской династии, представители последней как бы унаследовали и функцию хранителей Святого копья. Один из знаменитейших представителей этой династии, римско-германский император и чешский король Карл (Карел) IV Люксембург, повелел изготовить для Святого копья новую, золотую манжетку, скреплявшую переломившийся со временем наконечник, поверх предыдущей, серебряной манжетки, с надписью, свидетельствующей о принадлежности копья Святому Маврикию, и повелел хранить Святое копье в замке Карлштейн близ Праги. В период гуситских войн еретики-табориты неоднократно осаждали замок Карлштейн, пытаясь овладеть Святым копьем, в чем, однако. Не преуспели, невзирая на многократные штурмы и ожесточенный артиллерийский обстрел (так, в ходе шестимесячной осады Карлштейна в 1422 г. гуситы выпустили по осажденному замку в общей сложности до 10 000 каменных ядер из метательных машин и артиллерийских орудий).[85]
Со временем Святое копье перешло к римско-германским Императорам из австрийской династии Габсбургов, и с тех пор хранилось в сокровищнице их венского дворца Гофбург вместе с коронационными регалиями Священной Римской Империи. После битвы при Аустерлице Наполеон потребовал передачи ему «копья Лонгина», которое было перевезено в старинный имперский город Нюрнберг. Впрочем, по другой версии все было наоборот – до Аустерлица Святое копье находилось в Нюрнберге, а после Аустерлица – в Вене[86]. Вторая версия представляется нам более правдоподобной.
84
Wachsmann, Guenther. Die Aether. Bildkraefte in Kosmos, Erde und Mensch, Stuttgart 1924, S. 156.