Курение приобрело массовый характер. Так называемые “красотки” начали прикуривать сигарету на публике, точь-в-точь как мужчины. И в то время, как их мужья носили при себе плоскую фляжку с виски, женщины даже начали жевать табак и плевать в плевательницы.
Скоро одержимость сексом захлестнула нацию подобно пожару. Это стало темой ежедневных разговоров. Страну заполонила сексуально-ориентированная психология Фрейда, а религиозные убеждения в отношении секса высмеивались. Публичные танцы стали чувственными и интимными, а секс в кино и журналах стал терпимым, согласно тогдашним стандартам. (В фильмах и изданиях того времени была даже нагота, до того, как были введены цензурные ограничения).
В это время либеральные проповедники, гордящиеся тем, что идут в ногу со временем, отвергали все предостережения о резком падении морали. Они пытались убедить встревоженное общество, что сексуальные эксперименты того периода не повлекут за собой более глубокую аморальность. Они даже не обращали внимания на то, что молодые люди курят, пьют джин, предаются чувственным танцам и занимаются сексом на заднем сидении автомобиля.
Но ситуация быстро ухудшалась. В 1923 году молодые женщины уже толпились в барах в предобеденное время – точь-в-точь как мужчины – подняв ноги на перила бара и напиваясь так, что были не в состоянии дойти до своего автомобиля, и их нужно было выносить. Вместе с крепкими напитками пришли ещё более крепкие слова. Речь вдруг стала грязной и непристойной. Божье имя хулилось повсюду – вещь немыслимая несколько лет назад.
Неудивительно, что начали разрушаться стандарты и принципы в отношении брака. Целомудрие и верность были объявлены устарелыми, и прелюбодеяние стало модой. Через время новая сексуальная аморальность разрушила семьи по всей стране. В 1910 году на 100 браков приходилось около 9 разводов, к 1920 году этот процент поднялся до более чем 13%, а в 1928 году он возрос до каждого шестого брака.
Такие крутые перемены трудно постигнуть даже по сегодняшним меркам. Однако, все они произошли в течение всего лишь нескольких коротких лет.
К 1929 году Америка была дикой, буйной, процветающей нацией.
Точь-в-точь как сегодня, Америка в эти “бурные 20-е” переживала семилетний биржевой подъём, длившийся с 1923 по 1929 год. Процветанию страны, казалось, не будет конца. Стремительно росли акции железнодорожных компаний, в то время, как автомобильная промышленность производила десятки миллионов автомобилей. Быстро завоёвывало популярность радио, а стоимость таких компаний как “Дженерал Электрик”, “Вулворт” и “Монтгомери Вард” колоссально возросла.
Когда в 1928 году президентом был избран Херберт Хувер, страна всё ещё уверенно мчалась, оседлав процветание, которое началось при Келвине Кулидже. Президент Хувер заявил в своей речи по случаю вступления на должность: “Сегодня мы в Америке ближе к окончательной победе над бедностью, чем когда-либо прежде в истории страны. Богадельни уходят в прошлое. Мы на пороге того дня, когда бедность будет изгнана из этой страны”.
Деньги и спорт стали двумя золочёными идолами этого времени. Миллионы людей вкладывали деньги на фондовой бирже, стараясь разбогатеть, а она продолжала побивать все предыдущие рекорды. Казалось, на бирже играют все – чистильщики обуви, водители автобусов, домохозяйки, горничные, высокопоставленные особы, даже министры. Одна газета сообщала, что четыре из каждых пяти пассажиров трамвая читают биржевые сводки. И чуть ли не в каждом небольшом городе имелась своя брокерская контора.
Американское процветание было столь безудержным, что ломало все правила логики. Люди думали: “Всякий крах в прошлом сопровождался оздоровлением. Рыночная коньюктура может только повышаться. Следовательно, нет никаких причин, чтобы продавать акции; я просто буду покупать их и поддерживать”.
В 1929 году, однако, “Стандарт Трейд” и “Секьюритис Сервис” начали чувствовать, что рынок приближается к беде. Они опубликовали строгое предостережение. Горстка лидеров бизнеса также ожидала кризиса, и они пытались поднять тревогу в отношении возможного краха. К ним присоединилось несколько служителей, обличая распространившуюся в Америке алчность и пророчествуя, что Бог будет судить эту страну за её грехи.
Но большинство экспертов отвечали: “Америка, продолжай играть на повышение! Здесь процветание; просто продолжай инвестировать и тратить”. Один писатель того времени резюмировал американское видение будущего следующими словами: “Мы являемся страной, свободной от бедности и нужды. Мы имеем новую науку, новое процветание, дороги заполнены миллионами новых автомобилей. Небеса заполняются самолётами. С вершин холмов струятся линии высоковольтных электропередач, неся энергию к тысячам облегчающих труд машин. Над бывшими деревнями возвышаются небоскрёбы. Огромные города вырастают массой камня и бетона, и наполнены грохотом невероятно механизированного транспорта, а разнаряженные мужчины и женщины тратят, тратят и тратят деньги, которые они выиграли на бирже”.