Что, конечно, заставляет меня хотеть смотреть еще больше.
— Я не могу уснуть, — честно говорю я ей.
— Я тоже.
Она смотрит на меня, плавая в воде. Ее глаза блуждают по моему костюму.
— Я не вижу обручального кольца, поэтому предположу, что ты холост.
Я открываю рот, чтобы возразить, но она продолжает список своих предположений. — И ты подошел ко мне, что является тревожным сигналом. Если бы рядом не было других людей, я бы сочла это жутким. Но... судя по складкам на лбу и тому, как ты хмуришься , я могу предположить, что ты часто погружаешься в меланхолию, отсюда и такая прогулка среди ночи.
— Я не впадаю в меланхолию...
— Ну, может быть, не совсем. Ты здесь и разговариваешь со мной, значит, где-то под этим душным костюмом есть что-то интересное. Я права?
Мои губы дергаются, но я не улыбаюсь. Мне не очень нравится, что она так легко прочитала меня. Обычно я сам оцениваю людей.
— Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть твоё предположение.
Она фыркнула.
— Ты говоришь, как все шикарные парни в Лондоне. Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть..., — она осеклась, насмехаясь надо мной.
— Тебе нравится слушать, как ты говоришь? — бодро спрашиваю я.
— Некоторым людям не хватает умения смеяться над собой. Вот тут-то я и прихожу на помощь, — поддразнивает она.
Я смотрю на нее и сжимаю челюсть.
Она что, серьезно?
Это она купается голышом в гребаном фонтане.
Если кто и имеет право судить, так это я.
- Я слышал, на вокзале есть общественные душевые, — огрызаюсь я в ответ. — Если ты этого не знала. Я могу только предположить, что у тебя либо нет дома, либо ты совсем не в себе.
Она смеется.
— Конечно, ты так думаешь. Это называется "развлекаться". Ты когда-нибудь слышал об этом? Постарайся не загореться.
Я посмотрел на нее. — Ты смешна, ты знаешь об этом?
— Я прекрасно знаю.
Мой глаз подергивается. Я медленно подхожу ближе, пока не оказываюсь на краю фонтана, и бросаю взгляд на груду горячих розовых вещей на карнизе. Такой агрессивный цвет, как и ее характер.
— Что ж, я оставлю тебя развлекаться, — быстро говорю я, глядя на нее, прежде чем повернуться.
— Разве ты ничего не хочешь сделать перед тем, как..., — замялась она. — Какое-нибудь большое приключение или что-то простое, например, сделать татуировку?
Я снова поворачиваюсь к ней лицом.
— О, значит, мы уже глубоко зашли? Хорошо. Ответ - да, конечно, есть вещи, которые я еще хочу сделать. А откуда ты знаешь, что у меня еще нет татуировки?
Она снова смеется, вытаскивает волосы из пучка и окунает их в воду так, что они плывут за ней. — А у тебя есть?
Прежде чем я успеваю ответить, она встает, обнажая свою верхнюю половину тела.
Я тут же отвожу глаза и слушаю ее мокрые шаги, когда она направляется к своей одежде. Через несколько секунд я бросаю быстрый взгляд на нее. Она стоит ко мне спиной, на ней только нижнее белье с высоким разрезом. У меня начинает течь слюна, когда я вижу ее круглую попку, крепкие бедра...
Я раздвигаю губы, когда она стаскивает майку через голову и спускает ее вниз по торсу. Пока она поправляет ткань, я успеваю рассмотреть заднюю часть ее бедер, ее форму песочных часов и то, как ее мокрые волосы прилипают к прямому позвоночнику. Я снова отворачиваюсь.
— Спасибо за то, что был джентльменом, — говорит она через минуту, и я поднимаю на нее глаза. Она ухмыляется, вставляя ноги в сандалии, лежащие у края фонтана, полностью одетая в
розовое.
— Неплохо было бы предупредить,— пробурчал я. Но я не жалею об этом.
— И что, скучаешь по такому выражению лица? — поддразнивает она, завязывая на талии розовую толстовку на молнии. С ее волос все еще капает вода, образуя мокрые пятна на белой майке. Вода делает материал прозрачным, и я успеваю мельком увидеть маленькие соски, прежде чем она скрещивает руки на груди.
Боже мой.
— Какому выражению? — спрашиваю я, сохраняя серьезный тон.
Она хихикает. — Вот этому.
Я хмурюсь. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
Это заставляет ее смеяться еще больше. — Боже, ты действительно дотошный, не так ли?
Выпустив разочарованный вздох, я качаю головой и потираю затылок.
— По сравнению с кем? С тобой? Извини, но я не собираюсь раздеваться и демонстрировать свой член случайным незнакомцам.
Я бы никогда не позволил случайным незнакомцам ласкать меня.
При этой мысли меня пронзила та же вспышка негодования. Даже если бы я хотел быть беззаботным, я бы не смог.
Она берет свою сумочку и идет ко мне. Я делаю шаг назад, когда она приближается, но потом перестаю двигаться, когда она подходит ближе. Когда до нее остается несколько футов, я окидываю взглядом ее лицо и замечаю на левой щеке небольшой след от косметики. Ее высокие скулы блестят в свете Эйфелевой башни, а уголки рта повернуты вверх. Я стараюсь не замечать ее аппетитную персиковую попку и то, как ее майка обтягивают талию, подчеркивая ее изгибы. Ее мокрые волосы завиваются вокруг линии роста волос, они настолько светлые, что почти белые.
— Ты не ответил на мой вопрос, — спрашивает она, изучая мое лицо. Я не уверен, что мне нравится, когда она меня внимательно изучает. — У тебя есть татуировки?
Я качаю головой. — Нет.
— Неудивительно, — вздохнула она, почти с тоской. — Зачем марать это идеальное тело чернилами,— добавляет она, поддразнивая.
Какая ирония. Я уже омрачен.
У меня челюсть отвисает. Я должен просто уйти. Она - никто. Просто случайная незнакомка.
Я качаю головой. — Ты лицемерка, знаешь ли.
В ее глазах промелькнуло что-то вызывающее. — Правда? Как это?
Мне не очень нравится, что я всегда должен быть прав. За годы работы я научился читать людей. В моей работе мне нужно уметь чувствовать, когда человек чувствует себя некомфортно. Я не горжусь тем, что использую это в своих интересах. Я хитрый, я точно знаю, что и как сказать. Другие могут увидеть во мне манипулятора. Но я считаю себя управляемым. И в данном случае очевидно, что эта женщина что-то скрывает. Я не знаю, что именно, но я намерен это выяснить.
— Ты здесь в три часа ночи, когда Жарден пуст. Если бы ты действительно хотела произвести впечатление, ты бы пришла сюда в полдень в субботу , — самодовольно заканчиваю я.
— Я здесь не для того, чтобы делать заявления, — возражает она. — Я здесь для себя.
Я подхожу ближе, и вижу, как она резко вдыхает при моем приближении. Мяч снова в моем распоряжении, где ему и место.
— И какая у тебя может быть причина?
Она сглатывает, и я наблюдаю за тем, как дергается ее горло. Возможно, мне не следовало бы так пристально наблюдать за ней. Но ее слова задели меня за живое. Мне нравится думать, что я выше бреда стереотипов. Что я другой. Что меня не волнуют низменные вещи.
Но она так легко занесла меня в черный список.
— Тогда продолжай, - говорю я, сжимая челюсти.
Ее плечи слегка опускаются.
— Это просто то, что я хотела вычеркнуть из списка, — просто говорит она.
Изюминка исчезла, и внезапно язык ее тела стал совсем другим, чем раньше. Она выглядит побежденной.
И, черт возьми. Это заставляет меня чувствовать себя... виноватым. Как будто я должен перед ней извиниться.
Но я ни черта ей не должен.
— Ну, мне пора идти, — быстро говорит она, глядя на меня. — Наслаждайся остатком своего пребывания в Париже. Надеюсь, оно будет менее насыщенным событиями для твоей застегнутой на все пуговицы личности. Я бы не хотела, чтобы ты сгорел.
Я открываю и закрываю рот. Дерзость...