Люди чертовски любят ее — конечно, любят. Кто бы не любил?
Я сглатываю, но прежде чем успеваю ответить, Чейз продолжает.
— Остальная неделя будет напряженной. Я попрошу Ширу записать как можно больше людей.
Я киваю. Странно — внезапно почувствовать, что, возможно, с RCF все в порядке. Пятнадцать запросов за полчаса.
Он не ошибается. Это может стать для нас поворотным моментом.
— Спасибо, что дал мне знать.
— Ух ты. Она действительно использует всю эту фиктивную историю брака, — говорит он.
— Что ты имеешь в виду? — я спрашиваю.
— Проверь ее аккаунт. Она опубликовала историю.
Я смотрю на экран, возвращаюсь к нашей фотографии и нажимаю на ее профиль. Я нажимаю на ее фотографию в профиле, и это история о том, как она лежит в постели с натянутым до подбородка оранжевым одеялом. Она улыбается так, что мое сердце бешено колотится, и, прежде чем я понимаю, что делаю, я делаю снимок экрана.
Спокойной ночи от Рейвэдж.
Пульс свистит в ушах.
— Слушай, мне пора идти, — говорю я Чейзу.
— Иди и поблагодари свою жену за то, что она спасла наши задницы, — бормочет он. — Спокойной ночи, брат, — добавляет он, прежде чем завершить разговор.
Прежде чем я осознаю, что делаю, я откидываюсь назад на спинку кровати и начинаю листать аккаунт моей жены в Instagram. Это смесь фотографий из путешествий, фотографий ее моделей, нарядов, а затем я останавливаюсь, когда вижу ее фотографию с пожилой женщиной. Очевидно, это ее бабушка, и похоже, что они в Париже.
Все мое сердце.
Ее подпись заставляет меня остановиться, и я переосмысливаю все, что знаю об Эстель. Очевидно, она все еще скорбит — я чувствую это по тому, как смягчается ее лицо каждый раз, когда кто-то упоминает ее бабушку. Ночь фонтана, такси… она горевала. Моя рука касается шеи, и я внезапно чувствую себя таким засранцем во всем. Я предположил, что ее оттолкнули мои шрамы, хотя на самом деле она, вероятно, имела дело со своими собственными демонами.
И я был слишком погружен в себя, чтобы осознать это.
Чем больше я листаю, тем больше понимаю, как много я не знаю о своей жене. Есть ее фотографии в Лос-Анджелесе двухлетней давности. Ее фотографии, где она обнимает другого мужчину, что вызывает у меня иррациональную зависть. Я могу только предположить, что это были фотографии ее квартиры в Лондоне, потому что я узнаю ужасные, безумные узоры того дизайнера, которого она любит, — того самого, который сейчас разбросан по всем нашим жилым помещениям.
Глядя на стену, разделяющую наши спальни, я принимаю исполнительное решение. На самом деле два решения: надеть единственную пару спортивных штанов, которые у меня есть, и постучать в дверь ее спальни, чтобы расспросить ее о ее жизни.
Она была права на прошлой неделе. Нам нужно дружить, если мы хотим убедить людей, что мы влюблены. Это включает не только физическое общение с кем-то. Это знание их любимого цвета, еды, места. Это знание истории их свиданий. Это значит знать о человеке, которого она любила, больше, чем кто-либо в мире.
А я вообще не знаю свою жену.
Возможно, предложение узнать больше, даже в чертовых спортивных штанах , поможет ей понять, что я серьезно настроен на успех этого брака.
Под ее дверью горит свет, поэтому я дважды стучу костяшками пальцев по дереву.
— Заходи, — говорит она, и я толкаю дверь.
Она сидит на кровати, скрестив ноги, на ней нет ничего, кроме маленькой майки и нижнего белья. Как только она понимает, что это я, она натягивает на себя одеяло.
Я поднимаю руку.
— Думаю, мы уже это прошли, — шепчу я, надеясь, что она понимает, как важно для меня появиться в ее спальне без рубашки.
У нее перехватывает горло. — Все в порядке?
Я держу телефон. — Мне понравился твой пост.
Она усмехается, откидываясь на спинку кровати, и черт возьми , если она не самая великолепная женщина, которую я когда-либо видел. Ее. Только она. С дикими кудрями и мягкой золотистой кожей. Без макияжа. Никаких нарядных платьев. Просто… она.
Она сияет.
— Я не была уверена, увидишь ли ты это. Я пыталась вас найти, но, похоже, у моего мужа нет учетной записи.
Я ухмыляюсь, подходя к другой стороне ее кровати.
— Чейз показал мне, — говорю я ей, забираясь вместе с ней под одеяло. Я смотрю на то, как краснеет ее грудь от моего присутствия. На то, как она закусывает нижнюю губу и с легким интересом осматривает мои шрамы. — И во время моего легкого преследования я понял, что почти ничего о тебе не знаю.
Она застенчиво улыбается мне, подтягивает колени к груди и кладет на них подбородок, глядя на меня. Ее волосы собраны в небрежный пучок, а светлый локон свободно падает на щеку. Не раздумывая, я протягиваю руку и заправляю его ей за ухо.
— Что ты хочешь узнать? Могу поспорить, ты знаешь больше, чем думаешь, — добавляет она.
— Какой твой любимый цвет?
Она морщит нос. — У меня его нет. Если ты не заметил, мне они все нравятся.
Смеясь, я качаю головой.— Я должен был знать. Любимое место для путешествий?
Она обдумывает это несколько секунд, глядя через мое плечо и нахмурив брови. — Наверное, Фиджи. Я поехала с отцом во время одной из его благотворительных поездок, и люди были очень милые. Он немного незаметен по сравнению с другими печально известными островами, но все на нем было мечтой.
— Может быть, однажды мы сможем поехать, — говорю я ей тихим голосом.
Ее щеки розовеют, и, черт возьми, она очаровательна. — Я хотела бы.
Я смотрю на оранжевое одеяло, обдумывая следующий вопрос. — Почему ты написала о нас? Это не является требованием нашей сделки.
Она пожимает плечами.
— Я не знаю. Думаю, я просто чувствовала благодарность, — дразнит она. Я выгибаю бровь, когда она продолжает. — Думаю, я просто хотела, чтобы все знали Майлза Рейвэджа, с которым я познакомилась за последние несколько недель. И поскольку у меня есть приличные поклонники, я подумала, что не помешает начать восстановление твоего имиджа.
— Что ж, кажется, ты сделала нас неотразимыми. Чейз сказал мне, что мы получили пятнадцать запросов с тех пор, как ты разместила его.
Ее рот приоткрывается, а глаза сияют от гордости.
Из за меня.
Она гордится мной. Идея приходит ко мне так внезапно и с такой силой, словно кто-то вонзает мне в сердце кол.
— Майлз, это потрясающе! Серьезно? Я буду публиковать каждый день, если это необходимо.
Я хватаю ее за рубашку и притягиваю к себе. — Я тебя не заслуживаю.
А затем я целую ее полностью, беззастенчиво и без колебаний. Потому что , черт возьми , если я смогу продержаться еще секунду без ее пухлых губ, прижимающихся к моим. Она нужна мне. Все. Ее мягкое тело. Ее стоны. Ее доброта. Ее сердце. То, как все в ней романтично и солнечно. Как будто она мое солнышко, а я темная планета, вращающаяся вокруг нее.
Я поднимаю ее так, чтобы ее колени оказались на моих бедрах. Ведя ее по моей длине, она смотрит на меня сверху вниз со злой улыбкой. Подняв руку, я медленно снимаю резинку с ее волос, позволяя ее мягким локонам рассыпаться по плечам и груди.
— Майлз, — шепчет она, выглядя почти нервно.
Я открываю рот, чтобы сказать ей, что мы можем зайти так далеко, как ей удобно, когда мой телефон громко звонит. Я планирую игнорировать это, но через несколько секунд это происходит снова.