— Это слишком?
— Нет. Не это.
— Слишком быстро? — спросил он. — Я тебя ошеломил?
Хелена кивнула. Внезапно она почувствовала себя глупой и намного моложе своих двадцати пяти лет.
— Я… я не знаю, что делать.
Его серые глаза смягчились, в них появилась ласка. Он обхватил ее лицо обеими руками.
— Тогда помедленнее, — пробормотал он. — Нежнее.
Ее ресницы затрепетали, когда он покрывал поцелуями ее подбородок, щеку и висок. Это были нежные поцелуи, похожие на шепот. Ухаживающие поцелуи. Но в них было скрытое отчаяние, которое стало особенно очевидным, когда он снова завладел ее губами.
Хелена издала тихий горловой звук. Вчера она приняла его поцелуй безучастно. Ее сдерживало чувство приличия, а также недостаток опыта. Но сегодня правила, которые управляли ее юностью, больше не действовали. Она была взрослой женщиной. И она была замужем. Что бы ни ждало ее в будущем, Джастин Торнхилл был ее мужем.
На этот раз, когда его губы нашли ее губы, она обняла его за шею и поцеловала в ответ.
Глава 7
Все сомнения Джастина по поводу того, выдержит ли Хелена его прикосновения, мгновенно испарились. Ее руки настойчиво обвились вокруг его шеи, притягивая его к себе, и она отвечала на его поцелуи с невинным пылом, от которого кровь застыла у него в жилах.
Она хотела его.
Это не должно было иметь значения, но имело. Она была его женой. Первым человеком на земле, который по-настоящему принадлежал ему.
Он обнял ее за талию и притянул к себе, так что ее тяжелые юбки сомкнулись у его ног водопадом шелка и кринолина из конского волоса. Она была мягкой, как подушка, и податливой, от нее пахло шампанским и индийским жасмином, накрахмаленными нижними юбками и теплой, податливой женщиной. Это была самая соблазнительная смесь ароматов, которую он когда-либо встречал. Это придавало ей вид некоего экзотического сочетания респектабельной британской леди и загадочной дальневосточной сирены.
Его рука скользнула по ее шее, а губы прижались к ее губам, лаская и уговаривая, пока ее губы не приоткрылись под его губами. При этом он издал какой-то звук. Возможно, одобрительный шепот или — да помогут ему небеса — стон удовольствия. Это было совершенно неуместно и слишком скоро, но — боже милостивый! — она была такой нежной и милой.
И она принадлежала ему.
Вся его.
Он поднял голову.
— Ты бы хотела провести ночь здесь?
Руки Хелены все еще обнимали его. Это было восхитительно. Он почувствовал, как ее пальцы зарылись в его волосы.
— В отеле?
— Я забронировал этот номер.
Она отстранилась, ее руки соскользнули с его шеи и остановились на его жилете. Он заметил, как она судорожно сглотнула.
— Я думала, мы поедем домой.
— В аббатство?
Джастин взглянул в сторону окна.
— Если дождь продолжится, есть все шансы, что к вечеру дорога станет непроходимой.
— Значит ли это, что мы застряли здесь?
Эта идея, похоже, не обрадовала ее.
— Нет. Но это значит, что нам нужно будет уехать довольно скоро, если мы хотим доехать целыми и невредимыми.
Ему не хотелось спрашивать.
— Ты хочешь поехать?
— Я надеялась на это.
Она уронила руки на колени.
— Я плохо спала с тех пор, как уехала из Лондона.
Джастин почувствовал легкое разочарование. Он хотел указать на то, что в их гостиничном номере была отличная кровать, но прекрасно понимал, что суть ее возражений заключалась не в этом. Она просто не хотела делить с ним постель. Во всяком случае, пока.
Ему придется ухаживать за ней.
Ужасная перспектива.
Что он знал об ухаживаниях? Его романтическое прошлое — то, что у не было, — состояло из коротких интрижек с вдовушками или безликих встреч с девушками легкого поведения. Он никогда ни за кем по-настоящему не ухаживал. У него даже никогда не было любовницы. Это казалось ему слишком большой проблемой. Особенно учитывая, что его сердце никогда не было занято кем-то. А после Канпура…
Он не чувствовал, что достоин доброты или нежности. И еще меньше был склонен проявлять их. Не по отношению к вдове или шлюхе. И уж точно не по отношению к жене.
Боже милостивый, но ведь брачное объявление должно было избавить его от необходимости в подобной эмоциональной болтовне. Если бы он хотел ухаживаний, то нашел бы женщину где-нибудь на деревенском собрании. Простую, деловую женщину. Дочь торговца или вдову солдата. Он бы никогда не выбрал женщину такой красоты и утонченности. Он знал, кто он такой. И чего заслуживает.