Но когда Хелена подняла на него глаза, ее губы порозовели от его поцелуев, а глаза были мягкими, как бархат, он понял, что, заслуживает он ее или нет, она принадлежит ему. И будь он проклят, если сделает ее несчастной.
Он взял ее за руки. Они были бледными и тонкими.
— В аббатстве у нас не будет возможности уединиться. Бутройд, скорее всего, начнет приставать ко мне, как только мы вернемся. У него нет чувства такта. Как и у Невилла, если уж на то пошло.
— Жизнь в аббатстве звучит очень… неформально.
Уголок его рта приподнялся.
— Можно и так сказать.
Его большие пальцы скользнули по шелковистой коже на тыльной стороне ее ладоней.
— Это будет не то, к чему ты привыкла.
— Ты уже говорил это раньше. Надеюсь, ты больше не пытаешься меня отговаривать.
— На этот раз это сработает?
— Мы женаты, сэр. Я твоя жена.
— А, — сказал он. — Знал ведь, что мы знакомы.
В ее глазах мелькнула улыбка. Она потянула его за руки, пока он послушно не склонил голову. И тогда она поцеловала его, прильнув губами к его губам, тепло и сладко.
Его сердце бешено колотилось в груди.
— Осторожнее, — хрипло сказал он. — Еще немного, и я начну думать, что начинаю нравиться тебе.
Ее руки шевельнулись в его руках, отвечая на пожатие его пальцев.
— Неужели это было бы так плохо?
— Кто знает? Это неизведанная территория. Ни одна женщина еще не испытывала ко мне симпатии.
— Я в это не верю.
— Конечно, не веришь. Ты находишь меня неотразимым.
Она покраснела.
— Я нахожу, что ты злишь меня. Особенно когда дразнишь.
Он уткнулся носом в ее щеку.
— А я нахожу тебя невыразимо красивой.
Это были, пожалуй, самые приторные слова, которые он когда-либо говорил женщине. Это была своего рода патока, которую пылкий кавалер изливает на свою возлюбленную.
К тому же это была абсолютная правда.
— Как такое прекрасное создание могло ответить на мое брачное объявление? — спросил он, прижавшись своей щекой к ее.
Ее дыхание было нежным шепотом у его уха.
— Это была судьба.
— Ммм. Я помню. Это как-то связано с тем, что мы оба ездили смотреть на Кох-и-Нур летом 51-го, не так ли?
— Не смейся.
— Я не смеюсь.
И он не смеялся. Его сердце было слишком переполнено, момент был слишком прекрасен.
Их пальцы переплелись, и он наклонился вперед, чтобы коснуться губами ее лба.
Он не верил в судьбу. Он не доверял ей. Вселенная никогда не дарила ему счастья. Единственное, что у него было, — это то, чего он добивался сам. Даже тогда успех часто оставлял его опустошенным.
Если она хотела верить, что им было суждено встретиться, он не станет спорить. Но у него не было иллюзий. Он понимал, что из себя представляет их союз. Это не было ни судьбой, ни предначертанием, ни провидением. Это был слепой случай. Столь же мимолетный и эфемерный, как пары эфира.
Он намеревался насладиться каждой драгоценной секундой.
— Я подлец, — сказал он спустя несколько поцелуев. Они оба тяжело дышали. — Я буду удерживать тебя здесь до тех пор, пока погода не сделает наше возвращение невозможным.
— Ты бы не стал.
Он поцеловал ее еще раз.
— Я могу быть довольно безжалостным, когда дело доходит до получения того, чего я хочу. Не сомневайся.
— И все, чего ты хочешь, — это остаться здесь, в отеле.
— А ты хочешь вернуться в аббатство.
— Хочу, — сказала она. — Я знаю, это глупо, но там я чувствую себя в безопасности. Я не могу этого объяснить.
Джастин не нуждался в объяснениях. Он уже знал, как сильно она ценит свою безопасность. Именно поэтому она вышла за него замуж. Не потому, что он был ей небезразличен, и даже не потому, что она находила его особенно привлекательным. Это было потому, что ей нужен был мужчина, который защитил бы ее. И Финчли, по какой-то причине, пообещал ей, что Джастин и есть тот самый мужчина.
“Он сказал мне, что мистер Торнхилл был солдатом”, - сказала она Бутройду. “И что он знает, как защитить женщину”.
Горечь, словно кислота, разлилась по его желудку. Он внезапно ощутил всю тяжесть своей ответственности за нее — и всю степень собственной никчемности. Если она и доверяла ему, то только потому, что не знала его. Он держал худшее о себе взаперти. Его прошлое не выдержит пристального изучения. И если он когда-нибудь поделится им с ней…
Достаточно сказать, что это не приведет к таким нежным объятиям, какими они наслаждались сейчас.
— Ты уверена, что готова к такому путешествию? — спросил он. — Тринадцать миль по плохой дороге.