Он всегда думал, что если встретит их снова, то испытает ту же бурю эмоций, что и в детстве. То же чувство беспомощной ярости от несправедливости своего положения. Теперь, после встречи с ними, он был вынужден признать горькую правду.
Старая обида на то, как они с ним обошлись, исчезла. Даже страстное желание, которое он испытывал в детстве, стать членом их семьи, сошло на нет. Они были всего лишь двумя глупыми женщинами. Незнакомцами, на самом деле. И все же…
Гнев все еще оставался.
Он не хотел расставаться с ним. Он слишком долго лелеял старые обиды. Они были его путеводной звездой с самого детства. Он стремился к самосовершенствованию, к накоплению своего скромного состояния. Без них у него было бы ощущение, что он лишился якоря. Затерялся бы в огромной бездне небытия.
— Что за странная пара женщин, — сказала Хелена, когда они сели в поезде друг напротив друга.
Их купе было отделано панелями из дорогого темного дерева. Пол был покрыт коврами, а над мягкими сиденьями были установлены полки для багажа. Такой уровень роскоши был присущ только вагонам первого класса, и то в более новых поездах.
— Под «необычные», я полагаю, ты подразумеваешь «отвратительные», — сказал он.
— Я бы, конечно, никогда так не сказала. — В ее голосе прозвучал сдерживаемый смех. Этот звук заставил Джастина улыбнуться.
Ему нравилось думать, что он может ее рассмешить. Ему было все равно, как он этого добился.
— Тебе и не нужно. Я сам это скажу.
Хелена развязала завязки на своей шляпке.
— Они всегда были такими неприятными?
— Признаюсь, в юности они казались мне еще более неприятными.
Джастин уронил свою высокую шляпу из бобровой шерсти на подушку сиденья рядом с собой.
— Они ни разу не посмотрели на меня, заметила? Только если этого было не избежать.
— Они, казалось, были очарованы моим титулом.
— Так и было. Но дело было не только в этом.
Джастин провел рукой по своим взъерошенным волосам. Справа от него были подняты элегантные тканевые шторы с кисточками, открывавшие недавно вымытые окна. Он мог видеть свое отражение в стекле. При виде него он поморщился.
— Дело в шрамах от ожогов.
— Ерунда, — сказала Хелена. — Их почти не замечаешь.
Она сняла шляпку. Ее волосы были расчесаны на прямой пробор, а большая часть зачесана назад в огромный пучок на затылке. Несколько вьющихся прядей выбились на висках и щеках. Она опытной рукой уложила их обратно в прическу.
Его собственная рука сжалась в кулак. Она была до боли прекрасна, придавая даже самым обыденным занятиям элегантность и женственность, которые заставляли его сердце биться быстрее.
— Ты заметила их, — сказал он. — В тот день, когда мы встретились в Кингс-Эбботе.
Она пренебрежительно хмыкнула.
— Ровно на пять секунд. Такие вещи уже не замечаешь, когда узнаешь человека поближе.
— Вот как?
— По моему опыту, да. — Она расправила юбки. — Тебя так сильно беспокоят шрамы?
— Иногда, когда они тянут или ноют. Но их вид… нет. Меня никогда особенно не волновало, как они выглядят, пока не появилась ты.
Она приподняла брови.
— А я-то тут при чем?
— Я боялся, что они оттолкнут тебя.
Она посмотрела на него с мягким упреком.
— Ты боялся, что оттолкнешь меня. Именно это ты сказал в гостинице.
Боже милостивый, неужели?
— Такое чувство, что это было целую жизнь назад.
Она положила руки на колени. На ней все еще были перчатки. Они были сшиты из тонкой лайковой кожи и застегивались на запястьях изящными пуговицами размером с жемчужину.
— В тот день я чуть не сказала тебе правду, ты знал об этом? О моем дяде и мистере Глайде.
— Я бы хотел, чтобы ты это сделала.
— И если бы рассказала… ты бы все равно женился на мне?
Джастин замер. Ее вопрос повис в воздухе между ними на несколько неловких секунд. Он не мог заставить себя солгать ей.
— Я не знаю, — признался он.
Хелена отвернулась и посмотрела в окно. Он больше не мог видеть ее глаз. Он не мог сказать, задели ли ее его слова.
— Когда все это закончится, — сказала она, — я дам согласие на расторжение брака, если ты этого захочешь.
Его сердце остановилось. Что за чертовщина? Он выпрямился, напрягшись всем телом, словно ожидая удара.
— Ты этого хочешь?
— Я не заглядывала так далеко вперед. Я не могу. Не сейчас, когда все это маячит передо мной. Я и так потрясена. — Она судорожно сглотнула. — Но тебе не стоит беспокоиться, что я буду требовать от тебя выполнения клятв. Не тогда, когда они были даны под надуманным предлогом. Если ты захочешь расторгнуть наш брак, я соглашусь на это без лишних слов. Я многим обязана тебе.