— Куда он наносил удары? — спросил мистер Пелхэм.
— На мои руки или мои… мои ноги. Удар был несильный, но когда он поворачивал ручку очень быстро, то мог усилить его.
Джастин издал тихий недовольный звук со своего места у камина.
— Это больше похоже на пытку, чем на лечение. Все это.
— Это шарлатанство, — сказал ему мистер Финчли. — Вот так просто.
— Финчли прав, — сказал мистер Пелхэм. — К сожалению, любой, у кого достаточно денег, может приобрести аппарат для электротерапии. Их рекламируют как способ вылечить любую болезнь, от рака до зубной боли.
Губы Дженни сжались от гнева.
— Это было похоже на что-то из испанской инквизиции. Дьявольское приспособление, которым управлял старый дурак. И после каждой процедуры в комнате появлялся лорд Каслтон с этой проклятой бумагой.
Хелена хорошо помнила.
— Он обещал, что все прекратится, если только я подпишу бумаги. Он так отчаянно хотел получить эти деньги.
— Мужество никогда не покидало вас? — спросил мистер Пелхэм.
Она озадаченно нахмурилась.
— Вы думаете, что только мужество помешало мне подписать? Уверяю вас, это было не так. Я никогда в жизни не была так напугана, как в те месяцы, когда пропал мой брат. В конце концов, я бы с радостью подписала все, что предложил мне дядя. Но я знала, что это ничего не изменит. Видите ли, он и так зашел слишком далеко.
Лицо мистера Пелхэма было непроницаемым.
— Вы думаете, что он отправил бы вас в лечебницу, несмотря ни на что.
— Да, — сказала она. — Я знаю, что отправил бы.
— Как думаешь, с ней все в порядке? — спросил Финчли.
Джастин пересек гостиную и сел. Хелена удалилась в свою комнату отдохнуть. Интервью с Пелхэмом вымотало ее. Она была бледной и измученной и еще долго дрожала после его ухода.
— Нет.
— Возможно, тебе стоит пойти к ней.
— С ней мисс Холлоуэй, — сказал Джастин. — Ее присутствие сделало мое присутствие излишним.
Он не смог скрыть раздражения в своем голосе. С тех пор как они переехали в дом на Хаф-Мун-стрит, мисс Холлоуэй заменила его в качестве защитника Хелены. Похоже, она считала, что всегда быть рядом с Хеленой — ее право.
— Что ж, я полагаю, это к лучшему. Учитывая то, что произошло, леди Хелена оценит поддержку женщины.
Финчли сунул блокнот и карандаш обратно во внутренний карман пальто.
— Знаешь, мы попросили ее о немыслимом. Большинство дам не могут говорить о своем теле — или о чьем-либо еще — без того, чтобы не упасть в обморок. Даже жена Кина, самая разумная женщина из всех, что ты когда-либо встречал, называет куриную грудку куриным торсом. Это смешно, но это так.
Джастин был не в состоянии отнестись к этому философски. Его кровь все еще кипела при мысли о том, что кто-то мог поднять руку на Хелену. Когда она рассказала, как Глайд заставил ее раздеться и погрузиться в холодную ванну, он с трудом сдержался, чтобы не выскочить на улицу, не найти негодяя и не разорвать его на куски. Ему потребовалась вся его выдержка, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица.
— Леди по своей природе деликатны, — продолжал Финчли. — Полагаю, именно этим я и восхищаюсь в мисс Холлоуэй. Она сильная, деловитая женщина, в ней нет ничего глупого.
— Она женщина-распорядитель.
Финчли поправил очки на носу.
— Не каждый парень захочет спасать девушек, попавших в беду. Не все мы можем быть героями. Некоторые из нас не стремятся ни к чему, кроме близкого по духу товарища, с которым можно разделить тяготы жизни.
— Как заманчиво это звучит в твоих устах. Действительно, разделять тяготы жизни. Как два вола.
Джастин откинулся на спинку стула, вытянув ноги перед собой.
— Боже милостивый, Том, тебе нужно чаще бывать на свежем воздухе.
— И это говорит парень, который был вынужден найти свою любовь по объявлению о браке.
В комнате повисла тяжелая тишина.
Финчли нахмурился.
— Ты ведь любишь ее, не так ли?
Джастин вздохнул. Меньше всего ему хотелось обсуждать свои чувства к Хелене с Томом Финчли. Этот человек был его лучшим другом. Практически братом. Но узы дружбы простирались не так далеко.
— Я забочусь о ней. Очень сильно.
— Но ты ее не любишь.
Джастин потер лоб.
— Я не знаю, — признался он после долгой паузы. — Я часто задаюсь вопросом, способен ли я вообще на такие эмоции.
На лице Финчли появилось задумчивое выражение. Именно такое выражение появлялось у него, когда он ломал голову над особенно сложным юридическим вопросом.