Хелена пожала плечами.
— Я даже не знаю. Хотя сомневаюсь, что это может быть что-то хуже правды.
Они не остались досматривать пьесу до конца. Они уже достигли своей цели. Люди увидели Хелену и поговаривали с ней. Они могли подтвердить, что она и выглядела, и звучала нормально. В качестве дополнительного бонуса Джастин каким-то образом умудрился стать лучшим другом покойного брата Хелены. Он полагал, что это был единственный способ для всех высокомерных лордов и леди, с которыми они общались, примириться с его женитьбой на ней.
Это беспокоило его больше, чем он хотел бы. Ему не нравилось, когда его заставляли чувствовать, будто ему чего-то не хватает. Но после череды «Господин Такой-то» и «Леди Такая-то», как он мог чувствовать себя иначе?
Он был всего лишь незаконнорожденным сыном баронета. И не самого видного, к тому же. Рядом с такими блестящими светскими личностями, как лорд Вексфорд и леди Стейверли, сэр Освальд казался настоящим деревенщиной.
И если сэр Освальд был недостаточно хорош, то сам Джастин был совершенно неприемлем. Даже владение аббатством не могло этого исправить.
Он подозвал кеб, стоявший неподалеку от театра, и помог Хелене сесть в него. Ее юбки заполнили кеб пенистым морем блестящего голубого шелка и кружев. Когда он забрался в кеб вслед за ней, ему пришлось осторожно отодвинуть их в сторону, чтобы не раздавить ногами.
Когда экипаж тронулся с места и быстро покатил по оживленной улице Вест-Энда, Хелена с усталым вздохом откинулась на спинку сиденья. Округлая, кремового цвета грудь, вид которой лишил его дара речи, когда она спускалась по лестнице на Хаф-Мун-стрит, теперь была прикрыта дорогой на вид накидкой из белого кашемира, отороченной лебяжьим пухом. Она обернула ее вокруг себя, как теплое, роскошное одеяло.
— Замерзла? — спросил он.
— Устала, — сказала она. — Это был долгий, изнурительный день.
— Можешь воспользоваться моим плечом, если хочешь.
Улыбка тронула ее губы.
— Знаешь, думаю, что я так и сделаю.
Она слегка положила голову ему на руку. Это было немного неловко, учитывая разницу в их росте.
— Вот так. — Джастин сменил позу, обнял ее и притянул к своей груди. — Так лучше.
— Ммм. Гораздо удобнее.
Он нежно обнимал ее, пока кеб катил к Хаф-Мун-стрит. Они не разговаривали. На самом деле, им нечего было сказать.
Но с каждой минутой их обоюдное молчание, казалось, приобретало все большее значение.
— Хелена, — сказал он наконец. Его голос был хриплым, как гравий. — В театре ты сказала, что «нечто большее», о чем мы говорили в поезде, это не дружба, а любовь.
Она слегка напряглась в его объятиях.
— Я не имела в виду, что ты… что мы…
— Да, я знаю. Ты говорила в общих чертах. Философские размышления, не лично о тебе.
Он тяжело вздохнул.
— Дело в том, что… Я даже не уверен, что знаю, что такое любовь, ни с философской, ни с личной точки зрения.
— Ты никогда раньше не был влюблен?
— Насколько я знаю, нет.
— Никогда?
В ее голосе звучало недоверие.
— Это так шокирует?
— Немного. Ты светский человек. Красивый и с хорошим характером. Я думала, дамы охотились за тобой.
Красивый? Он отложил этот комплимент на потом.
— Конечно, в моей жизни было несколько женщин, но я их не любил. И, э-э, я бы не назвал их леди.
— Ой.
Он сделал паузу.
— А ты?
— Я что?
— Когда-нибудь была влюблена?
— Нет. Не в романтическом смысле. Хотя когда-то я питала нежные чувства к одному из друзей моего брата. Лорду Хартрайту. Он дразнил меня и дергал за волосы. Я надеялась, что, когда вырасту, он женится на мне.
Джастин не знал, что на это ответить. Было ли смешно ревновать ее к мальчику из детства? Да, было. Даже абсурдно. И все же…
— Этот многообещающий ловелас в настоящее время проживает в Лондоне? — спросил он с деланным безразличием. — Есть ли вероятность, что наши пути с ним пересекутся?
— Лорд Хартрайт? О нет, он давно женился и удалился в свое поместье в Нортумберленде. Кажется, сейчас у него шестеро детей.
— Значит, он не оставил тебя с разбитым сердцем.
Хелена тихо рассмеялась.
— Нет, конечно. Его никогда и не было в моем сердце. Я никогда не была в него влюблена. Я никогда ни в кого не была влюблена.
— Нет? У тебя, должно быть, была целая армия поклонников.
— Не так уж и много. По правде говоря, мой отец считал, что ни один мужчина недостаточно хорош для дочери графа Каслтона.
— Без сомнения, он был прав.
— В конце концов, это не имело большого значения. Вскоре я погрузилась в траур — сначала по нему, а потом по Джайлзу. Ухаживания и замужество были последним, о чем я думала. Что касается того, чтобы влюбиться… У меня совсем нет опыта.