— Да, да, именно так, как вы говорите. Подходящая жена — это преимущество как в бизнесе, так и в обществе. Именно поэтому мы с Финчли настаивали на том, чтобы вы нашли себе жену. И если бы мисс Рейнольдс относилась бы к тому же типу женщин, что и миссис Хардинг, у меня не возникло бы никаких затруднений…
— Вы ничего не знаете о том, какая мисс Рейнольдс.
— При всем уважении, сэр, — возразил Бутройд, — но и вы тоже.
Джастин пожал плечами.
— Я доверяю Финчли.
— Я тоже, но…
— Он заверил нас обоих, что у нее хороший характер. По его словам, она респектабельная леди, у которой нет ни долгов, ни каких-либо проблемных связей. Леди, которая одинока и не в состоянии сама себя содержать.
— Ее манеры и осанка выдают в ней утонченную леди.
Джастин провел рукой по волосам.
— Не понимаю, какое это имеет значение. У нее нет ни семьи, ни связей. Независимо от того, кем были ее предки когда-то, сейчас она ничем не отличается от любой другой обедневшей женщины, пытающейся пробиться в этом мире.
— Выйдя замуж за состоятельного джентльмена, — фыркнул Бутройд.
— Так вот кто я теперь? Состоятельный джентльмен?
Губы Джастина искривились в невеселой улыбке.
— Вы слишком высоко меня оцениваете. Если бы мисс Рейнольдс действительно хотела удачно выйти замуж, она могла бы найти себе гораздо лучшую пару, чем бывший солдат без происхождения и с небольшим состоянием.
— Может быть, и так, сэр, но факт остается фактом: она выбрала вас.
— Вы можете приписать это чудо Финчли. Он вбил ей в голову какую-то чушь о том, что я добрый и благородный человек
Улыбка Джастина погасла.
— Если повезет, мы поженимся до того, как она обнаружит обратное.
Хелена выглянула в окно, дожевывая остатки одного из пирогов, которые принесли к чаю. Из своей комнаты она могла видеть двор постоялого двора. Там было относительно пусто, если не считать кареты, в которой она приехала, и старинного экипажа, в который конюх как раз запрягал четверку. Она еще немного понаблюдала, ожидая увидеть, как во двор въезжает королевская карета, покрытая красно-черным лаком.
Этого не произошло.
Что абсолютно ничего не значило. Только дурак стал бы проделывать весь этот путь в карете, когда вместо этого можно было сесть на поезд. Но куда? До Барнстейпла, предположила она, а затем остаток пути в карете, тем же способом, каким она добралась до Кингс-Эббота. Она задумалась, сколько дней у нее в запасе. Возможно, три. А может, и четыре, если повезет.
Вздохнув, она покинула свой пост у окна и начала раздеваться. Она сняла дорожное платье, нижние юбки, тяжелый кринолин и чулки. Служанка принесла ей кувшин с водой, чтобы она могла умыться, и она не знала, как скоро у нее снова появится возможность принять ванну.
Одетая только в сорочку, панталоны и корсет, она стояла перед деревянным умывальником. К стене над ним было прикреплено маленькое зеркало. Она лишь мельком взглянула на себя, намачивая губку. Она знала, что увидит. Женщина, которая устала после путешествия, измучена и напугана. Женщина с синяками на шее и руках.
Худшие из них стали желтовато-фиолетовыми. Однако новые синяки, те, что украшали ее предплечья и запястья, все еще были темно-черными и синюшными. Они были чувствительны к прикосновению. Даже прикосновения ткани к рукавам ее платья было достаточно, чтобы заставить ее поморщиться. А когда на железнодорожной платформе в Лондоне какая-то женщина толкнула ее локтем, боль была такой острой, что Хелена чуть не потеряла сознание.
Что ей было нужно, так это лед, и побольше. Но придется обойтись прохладной водой.
Она провела губкой по правой руке, затем по левой, повторяя процедуру до тех пор, пока холодная вода не начала успокаивать сильную боль в конечностях. Ее глаза закрылись, и на мгновение она устало склонила голову, слегка прижавшись лбом к зеркалу. Она глубоко, прерывисто вздохнула.
Джастин Торнхилл оказался не тем мужчиной, которого она ожидала увидеть.
Хотя, на самом деле, она не могла сказать, чего ожидала. Она, конечно, надеялась, что он будет добрым. И умным, и благородным, и способным обеспечить ее безопасность — как и обещал мистер Финчли. Но ее надежды, какими бы они ни были, никогда не воплощались в образе мужчины. Она никогда не представляла себе его рост, цвет волос, форму подбородка или носа. Она, конечно, никогда не осмеливалась представить, что ее будущий муж будет красивым.
А мистер Торнхилл был красив.