— Каслтона там не будет, — сказал он, запив свою баранину глотком вина. — Если к тому времени статья выйдет в свет.
Джастин обменялся быстрым взглядом с Хеленой. Ее брови были озабоченно сдвинуты.
— А если не выйдет?
— Он все равно вряд ли покажется, — сказал Финчли. — Если он знает, что вы будете присутствовать.
— Откуда, скажите на милость, вы так много знаете о том, что он будет и что не будет делать? — спросила мисс Холлоуэй.
— У меня есть свои источники.
Мисс Холлоуэй не собиралась сдаваться.
— Тогда, я прошу вас, раскройте их. Я привыкла думать, что вы волшебник, но я знаю, что должно быть более рациональное объяснение, чем это.
Губы Финчли на мгновение изогнулись в кривой усмешке. Это было почти по-мальчишески.
— У меня есть шпион в доме Каслтона.
Мисс Холлоуэй изумленно раскрыла рот.
— Что? Кто?
— Лакей. В конце прошлого месяца он занял место парня по имени Генри.
— Генри, который отправился в Бриджхэмптон навестить свою больную мать?
— Генри, который прохлаждается в отеле в Маргейте с кучей денег в карманах.
Мисс Холлоуэй откинулась на спинку стула.
— Боже мой. Какой же вы хитрый, сэр.
Она вдруг рассмеялась.
— Я полагаю, ваш шпион подслушивает разговоры лорда Каслтона, пока мы здесь с вами разговариваем.
— Может быть, и так. — Финчли посмотрел на Джастина и Хелену, и выражение его лица стало серьезным. — Хотя я узнал, что Каслтон будет стараться избегать вас двоих не только благодаря его усилиям.
— Как же тогда? — спросила Хелена.
— В основном, здравый смысл в сочетании с тем, что я знаю о человеческой натуре.
Финчли отставил свой бокал с вином.
— Лорд Каслтон поднял на вас руку только один раз. Оставшаяся часть физического ущерба, который вы понесли, была нанесена через его представителей, будь то мистер Глайд, врачи или люди, связанные с лечебницей.
— Каслтон — настоящий трус, — сказал Джастин.
Финчли кивнул.
— Совершенно верно. Добавим к этому, что он испытывает огромное отвращение к огласке этого скандала. Если он и придет на бал, то вряд ли устроит там сцену.
— Но вы же сказали, что он не придет, — напомнила ему Хелена.
— Я не думаю, что он это сделает. Как сказал Джастин, этот человек труслив. А вы, миледи, будете находиться в компании человека, который совсем не такой, — Финчли бросил на Джастина суровый взгляд. — Чуть не забыл, если по какой-то случайности Каслтон все-таки появится на балу, ты должен приложить все усилия, чтобы не испортить ему настроение.
— Ничего не могу обещать, — сказал Джастин.
Финчли вздохнул.
— По крайней мере, постарайся не устраивать сцен. Это, знаешь ли, не поможет. Мы должны убедить людей, что неразумным человеком является Каслтон, а не леди Хелена, и уж точно не ты.
Он сделал паузу.
— Что подводит меня к вопросу о мистере Глайде. Похоже, этот человек залег на дно. Пелхэм не может его найти. Я не могу его найти. Мне от этого… не по себе.
— А как же твой шпион? — спросил Джастин. — Он что-нибудь слышал?
— Нет. Это может означать, что и слышать-то нечего. Или же…
— Или? — голос Джастина был резок от нетерпения.
— Возможно, Каслтон проявляет чрезвычайную осторожность. Возможно, у него есть план, разработанный совместно с Глайдом. Хотя, кроме прямого похищения, я не могу представить, в чем может заключаться этот план.
По лицу Хелены пробежала тень беспокойства.
— Как думаете, он придет сюда?
— Нет. Не сюда. Но он, должно быть, где-то прячется. Я советую быть бдительным.
Мисс Холлоуэй отложила в сторону столовые приборы.
— Означает ли это, что вы не пойдете на бал?
Джастин повернулся к Хелене. В темно-сером платье, отделанном ярко-малиновыми лентами, она была воплощением модной элегантности. Лиф был плотно прилегающим и застегивался спереди на ряд крошечных пуговок, обтянутых шелком, от талии до горла.
С тех пор как они приехали в Лондон, ему казалось, что стоит ему только моргнуть, и она уже в другом платье. У нее были утренние и дневные платья, платья для прогулок, для ужина и вечерние платья для театра. Каждое из них было сшито из дорогих тканей и отделано роскошной отделкой. Он не сомневался, что стоимость даже одного такого платья разорила бы любого мужчину.
— Решение за тобой, — сказал он. — Мы можем пойти, если хочешь. Или остаться здесь.
Хелена поколебалась, прежде чем ответить. И затем: