– Я не разучилась, мистер Макферсон. Просто мне следовало помнить, что вы – не джентльмен. Я сама о себе позабочусь.
– Мы поедем в церковь в моей повозке, Рейчел. Мальчики устроятся сзади.
Рейчел ничего не ответила, только воинственно на него посмотрела. На приготовленный заранее поднос она положила еду и, стараясь не пролить кофе, отправилась к Джейку.
Дверь в его комнату была приоткрыта, и она толкнула ее мыском ботинка.
– Джейк? Я принесла завтрак.
В комнате было темно, и Рейчел подошла к кровати.
– Вы еще спите? Уже поздно.
– Я здесь, Рейчел.
Она опустила поднос на край постели и обернулась на звук голоса. Подойдя к окну, она откинула плотные шторы и укрепила их завязками. Рейчел изобразила на лице улыбку, не желая, чтобы недовольство поведением Корда отразилось на Джейке. Но когда она увидела Джейка, то улыбка сделалась естественной. Он побрился! Каким-то образом, то ли вчера вечером, то ли сегодня утром, он это сделал. Под ее взглядом у него дрогнули губы. Подбородок у Джейка оказался таким же тяжелым и выпирающим вперед, как у Корда.
– Наконец-то у вас приличный вид, – сказала она, удивленно подняв бровь. – Хотите позавтракать за столом? – Он кивнул, и тогда она разложила тарелки и приборы на столе.
– Ради такой еды можно и побриться. – Джейк бросил на нее лукавый взгляд. – Спасибо.
Положив салфетку ему на колено, она подумала, что он побрился, скорее всего, не из-за нее, а для Лорены Клейпул, И сегодня обнаружилась новая сторона его характера – вежливость.
– Я умею неплохо стричь, – сказала Рейчел, сунув руки в карманы фартука.
Поддев на вилку оладью, Джейк посмотрел на девушку.
– Не пытайтесь изменить меня за один раз, мисс Рейчел, – насмешливо сказал он.
– Вот уж не собираюсь воспользоваться вашим хорошим настроением, мистер Макферсон, – ответила Рейчел и нагнулась, чтобы поднять подушку, упавшую с кровати.
Она расправила простыни, не обращая внимания на его настороженный вид.
– Не потому ли вы решили побриться, что собираетесь в церковь?
– Не надо об этом, мэм. – Он со стуком поставил на поднос кофейную кружку. – Я позволил вам входить к себе. Я даже стал проявлять вежливость. Так не возвращайте меня к моему обычному поведению, предлагая петь гимны и лицемерить.
– Неужели час, проведенный в церкви, настолько вам в тягость? – Рейчел взбила подушки и прислонила их к высокой спинке кровати.
– Меня больше не убедить в том, что Отец небесный великодушно может благословить ту жестокость, которую я видел на дорогах войны.
Рейчел поразил его язвительный тон.
– Мужчины сражались на войне, мистер Макферсон. Таков был выбор Севера и Юга.[1] Сомневаюсь, что Господь Бог имеет к этому отношение.
Он поднял брови и склонил голову набок.
– И тем не менее и те и другие считали, что воюют за святое дело. – Он махнул в ее сторону вилкой. – Я поверил этой чуши, мадам, и оставил многообещающую карьеру, чтобы присоединиться к армии северян, готовый освобождать рабов и тем самым внести свою лепту в историю. И зачем? Чего я добился? И другие тоже? Юг лежит в руинах, люди поумирали, и хуже того…
Рейчел охватил стыд. Она ведь почти ничего не знала о войне, так как в детстве ее оберегали от неприятностей, а затем жизнь у нее протекала довольно замкнуто.
– Я могу лишь сказать, Джейк, что Бог существует. Я верю в него и знаю, что он может утешить в минуты несчастья. Он дает мне мужество, когда мне его не хватает, и дает силу совершить то, что я должна, а также дарит радость, когда я вхожу в церковь и слушаю Божье слово и пою гимны. Он опустил голову.
– Это ваше право, мисс Рейчел. Я же утратил интерес к музыке в любой ее форме. К тому же не желаю, чтобы в церкви на меня глазели верующие.
– Позовите меня, когда закончите завтрак, – вежливо произнесла Рейчел и пошла к двери. На сердце у нее было тяжело – она поняла, какую боль носит в себе Джейк Макферсон.
Он поднял свою лохматую голову и бросил на нее надменный взгляд, служивший ему защитной броней.
– Можете забрать поднос – я уже закончил.
– Вы с Джейком беседовали сегодня. – Корд нарушил молчание, царившее между ними с самого утра.
– А вы подслушивали? – Рейчел сидела в повозке и не сводила глаз с дороги.
– Я пошел сказать ему “доброе утро” и на полпути услыхал, как вы разговариваете.
Рейчел закусила губу.
– Он ожесточился, Корд.
– У него есть на это основания.
– Вы тоже ожесточились?
– Немного. Легко рассуждать о войне, когда можешь ходить и быть мужчиной. Но у меня каждый день перед глазами напоминание о том, что тысячи мужчин бесцельно закончат свои дни, прикованные к постели либо к инвалидному креслу.
– Вам не кажется, что Джейк мог бы вести более полезную жизнь, чем сейчас? Если бы захотел, конечно.
– Только не надо использовать его в благотворительных целях, Рейчел. Это не для него.
У Рейчел было тяжело на душе.
– Не ваша вина, что Джейка ранили, а вы остались живым и невредимым, – сказала она, когда повозка наконец остановилась у небольшого здания церкви.
Корд спрыгнул на землю и повернулся к ней.
– Я не сражался на войне, Рейчел. Я решил остаться дома, а когда отца хватил удар, то, кроме меня, некому было работать на ранчо.
– Ваш отец умер во время войны? – шепотом спросила она, наблюдая, как Корд привязывает лошадей к стойке.
Мальчики спрыгнули с фургона и медленно подошли к ним, понимая, что у старших серьезный разговор.
– Рей, ты идешь? – несмело спросил Джей.
Она подобрала юбки и встала.
– Да, конечно.
Корд протянул ей руки, и она, нагнувшись, позволила ему спустить ее вниз. Под взглядами прихожан он отступил назад, затем учтиво предложил ей руку. Они шли впереди, а мальчики сзади.
– Джей, стряхни сено со штанин, – тихо приказал Генри младшему брату.
А Рейчел, оглянувшись, пригладила Генри вихор.
Глава девятая
Пианино манило ее, хотя клавиши молчали под тяжелой крышкой. Но несыгранная мелодия звучала в душе Рейчел, когда она стирала пыль с инструмента и передвигала семейные фотографии, где были изображены Корд, Джейк и их родители. Оба мальчика примерно одного роста в напряженно-серьезных позах стояли за спинами родителей.
Раздался смех, и Рейчел, испугавшись, обернулась. В дверях появилась Лорена.
– В нашей гостиной есть почти такая же фотография, только на ней семь человек, – сказала она.
– Они были похожи? – спросила Рейчел, разглядывая двоих мальчиков в воскресных костюмчиках.
– Если присмотреться, то они до сих пор похожи. – Лорена с выражением нежности на лице протянула руку и едва коснулась пальцами фигурки Джейка Макферсона.
– Отец Корда был строг? – спросила Рейчел, сознавая, что любопытствует.
Лорена кивнула.
– Строг – слишком мягкое определение. С Кордом он был груб и резок – наверное, оттого, что у них похожие характеры. После смерти матери он смягчился по отношению к Джейку и послал его учиться в Нью-Йорк, так как этого хотела она. Сам Харви к музыке был равнодушен.
– Это произошло до того, как ты и он… Лорена тихонько засмеялась.
– Я любила Джейка всегда. Еще девочкой я, бывало, усаживалась под его окном и слушала, как он играет.
– А Корд? Тебе он совсем не нравился? Лорена покачала головой.
– Я с детства испытывала к нему сестринские чувства. Он приглядывал в школе за мной и сестрами.
– У меня пальцы чешутся – так хочется поиграть, – призналась Рейчел и, приподняв крышку, с благоговением смахнула пыль с клавишей.
Лорена печально улыбнулась.
– Этому дому необходима музыка. Что бы там ни говорил Джейк, от музыки ему станет легче. Но если ты будешь играть, то рискуешь навлечь на себя его гнев.
1
Гражданская война 1861–1865 гг. в США между буржуазными штатами Севера и рабовладельческими штатами Юга.