И заговорщически подмигнул.
Подразделение «Эй» составляли труженики «плаща и кинжала». Надо полагать, Джеффрис намекал, что обычно занят сверхсекретными делами в немецком тылу.
— Ясно, — сказал Джеймс. — Рад познакомиться.
— Послушай, как насчет где-нибудь пообедать? Тут неподалеку есть одно место, где готовят вполне приличные телячьи отбивные.
И вот, вторично за последние двадцать четыре часа, Джеймс был препровожден в «Зи Терезу». Если его появление и удивило метрдотеля, тот этого не показал, зато у Джеффриса вид был несколько ошарашенный, когда Анжело повел их, едва ли даже не подмигнув, к «столику капитана Гулда».
Во время обеда Джеффрис расспрашивал Джеймса, как и где он воевал, но военный опыт последнего пока был весьма скуден, если не сказать больше.
— Ерунда, — сказал Джеффрис. — Возможно, время от времени будем тебя привлекать. Мы обычно закидываем ненадолго человечков на немецкую территорию — фрицев пострелять, и, признаюсь, человек с итальянским очень бы нам пригодился. Наши ребята языка не знают и из-за этого вечно попадают во всякие переделки.
Джеймс промычал нечто вроде горячего сожаления в связи с загруженностью; не хватало еще соваться на оккупированную немцами территорию переводчиком при банде тупых головорезов. Пытаясь уйти от этой темы, Джеймс, понизив голос, сказал:
— Майор Хеткот упомянул о продвижении наших войск. Какой позор.
— А что такое?
— Так ведь оно захлебнулось у самого Монте-Кассино.
— Это как посмотреть, — глаза у Джеффриса блеснули. — Сам посуди. Зачем мы здесь?
— Чтобы бить немцев?
Джеффрис покачал головой:
— Чтобы скапливать их тут и, по возможности, в большом количестве, пока основное действие разворачивается во Франции, вот зачем. Меньше всего Черчиллю нужно, чтобы немецкие дивизии из Италии перемахнули через Альпы и там укрепили бы свои позиции. Так что пока немцы думают, будто держат нас, на самом деле, мы их подлавливаем в ловушку. Послушай, Гулд, могу я дать тебе один совет?
Воистину, «Зи Тереза» была местом, где раздавались советы.
— Конечно.
— Весь здешний спектакль, вся эта страна, все это вот, черт подери, на самом деле гигантский отвлекающий маневр. На твоем месте я бы позволил и себе отвлечься. Развлекайся, пока можно.
К их столику подошла женщина. Высокая и необыкновенно красивая, с длинным темными волосами, изящно сколотыми и уложенными волнами на голове, в узком, облегающем платье, в котором не стыдно было показаться и в бальном зале отеля «Мейфэр». Джеймс заметил, что один глаз у нее был стеклянный; глаз уставился в упор на Джеймса, когда женщина нагнулась, чтобы приложиться к щеке губами Джеффриса. Слегка повеяло дорогими духами.
— Да вот, кстати, хочу представить тебе мою девушку, зовут Элена! — воскликнул Джеффрис. — Дорогая, это капитан Гулд.
— Очень рад, — сказал Джеймс, вставая.
— Вообще-то, по-английски она почти не говорит, — заметил Джеффрис. — Но обалденно очаровательна. Школьная учительница.
— Buongiorno, signorina, — сказал Джеймс. — Molto piacere di conoscerla.[27]
Элена улыбнулась:
— Voi parlate Italiano?[28]
— Пожалуй, не так хорошо, как хотелось бы, — ответил Джеймс по-итальянски. — С вашим местным диалектом не так легко освоиться.
— Но ты говоришь много лучше, чем Слон. Пожалуйста, скажи ему, что мне надо в дамский туалет.
— Пожалуйста.
— Что она сказала? — спросил Джеффрис, едва Элена отошла.
— Она сказала, что ей надо попудрить нос. Послушай, неужели она и вправду учительница?
— А что?
Джеймс хотел было поделиться тем, что Джексон прошлым вечером сообщил ему насчет известной имевшейся при ресторане девицы с искусственным глазом, но под свирепым взглядом Джеффриса решил промолчать. В конце концов, может все учительницы в Неаполе так одеваются.
— Видно, я спутал ее с кем-то, — не слишком умело соврал он.
— Вообще-то, — сказал Джеффрис, — я хотел поговорить с тобой по поводу Элены. Понимаешь, имеются некоторые языковые трудности.
Джеймс попытался сделать вид, будто крайне удивлен:
— Неужели?
— Надо, чтоб ты перевел пару фраз. Но есть весьма деликатные.
— Ну, я попробую… — неуверенно отозвался Джеймс.
— Как, например, сказать: «Честно говоря, я подустал»?
— «Mi sento stanco, veramente».
— Ну, а это, к примеру, э-э… «Очень здорово и все такое, но лучше не надо»?
— Трудновато, по правде говоря, не зная точно ситуации, ну, скажем: «Е molto bene ma non farlo, grazie».