Выбравшись на тропинку, идущую вдоль картофельных угодий, мы с Димкой направились в сторону дубовой рощицы. Судя по всему, именно там и должна находиться церковь. По дороге нам, слава Богу, никто не встретился, и, благополучно добравшись до леса и пройдя его, мы вскорости вышли на берег небольшой, заросшей кустарником речки.
— Вот это да, — восхитилась я. — А у твоих предков, Димыч, был неплохой вкус. Места-то какие красивые.
Димка крутил головой, смотрел по сторонам — наверно, тоже любовался.
— Вот она, смотри! — Он вскинул руку. Чуть поодаль, на косогоре в окружении густо разросшихся берез стояла церковь или, точнее, то, что от нее осталось.
— Она, родимая!
Мы почти побежали вверх по тропинке, но, слава Богу, вовремя остановились.
Территория вокруг церкви отнюдь не была безлюдной: тут и там сновали рабочие. На лужайке перед объектом высились штабеля досок и стояли пачки высокосортного кирпича, упакованного в полиэтилен. Без особого шума и без мата, но весьма споро и организованно шла работа по восстановлению храма.
— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — прошептала я, — опоздали.
— Не каркай. — Димка опустился на корточки. — Смотри, еще даже леса не поставили... Только начали завалы разбирать. Будем надеяться, что до подвалов еще не дошли.
— А до чего же тогда дошли? С подвалов-то начинать надо. — Я присела рядом. — Что делать-то будем, Димыч?
— Ночи ждать. — Димка осторожно раздвинул ветки кустарника и внимательно наблюдал за объектом. — Ночевать они скорей всего в деревню пойдут, здесь только сторожей оставят.
— Ну, а со сторожами что делать?
— Придумаем.
Сидеть в кустах было неудобно. Я вся издергалась, отмахиваясь то ли от пчел, то ли от ос, поди их разбери.
— Запоминай, — шептал Димка, — ночью разбираться будет некогда.
Я попыталась сосредоточиться на объекте.
— Хорошо бы план нарисовать, да бумаги нет. Димыч, у тебя случайно бумаги с собой нет?
— Нет, так запоминай. И давай-ка для полноты картины обойдем церковь со всех сторон. Мало ли что там может быть.
Димка поднялся с корточек и, согнувшись пополам, двинулся в обход. Я поплелась следом.
Продираться сквозь густой колючий кустарник было делом не простым, и к концу разведки мои руки и ноги все были в царапинах. Ко всему прочему, я умудрилась споткнуться о поваленное дерево и завалиться прямехонько в муравейник. Тут мне пришлось совсем лихо. Маленькие разъяренные насекомые начали отчаянно мне мстить и, чтобы избавиться от них, пришлось раздеться чуть ли не догола и перетряхнуть всю одежду.
— Димка, тебе дорого обойдется эта поездка. — Я показала на свои ссадины. — Когда получишь наследство, буду приезжать к тебе в Париж каждый год или нет, два раза в год.
Димка внимательно осмотрел мои раны и, не обнаружив ничего ужасного, потерял к ним интерес.
— Можно подумать, ты там и так не бываешь, — бросил он на ходу.
— Бываю, конечно, но к тебе буду ездить из вредности. Чтоб ты помнил, кому обязан своим счастьем.
Димка хохотнул и сказал, что для полноты счастья я должна буду прихватить с собой и Фиру.
Закончив с рекогносцировкой, мы спустились к реке и решили отдохнуть, а заодно и искупаться. По причине отсутствия купальных костюмов в воду было решено залезать из кустов и по очереди.
Накупавшись и провалявшись на берегу до шести часов вечера, мы наконец засобирались домой.
— Есть хочется ужасно, —сказал Димка. — Старики обещали суп грибной сварить, надеюсь, они его весь не слопали.
— Не беспокойся, Фира нас голодными не оставит. А вон, кстати и он, легок на помине.
Со стороны рощи донесся слабый свист, и в кустах мелькнули Фирины рыже-седые кудри. Мы подхватили корзинки и поспешили к нему.
— Что случилось, Фира?
— Это я вас спрашиваю: что случилось? — срывающимся от возмущения шепотом спросил он. — Ушли утром, сказали, что к обеду вернетесь, а вас нет и нет. Я уж не знал, что и думать. А вы, оказывается, на пляже валяетесь. Совесть-то у вас есть?
Действительно, нехорошо получилось: мы здесь отдыхаем, купаемся, а бедный старик нервничает.
— Фирочка, родной, прости. — Я обняла его за плечи. — Здесь так красиво и речка... Мы устали, было очень жарко — решили искупаться. А есть после твоих замечательных блинов совсем не хотелось. Вот мы и решили немного позагорать. Ну, не сердись, пожалуйста. Мы же здесь не бездельничали. Все вокруг церкви облазили, местность изучили. Вот смотри. — Я показала ссадины на руках и ногах. — По кустам продирались.