Мрачный тип Караваев, впрочем, придумал другое объяснение.
– Не удивлюсь, если в этих пещерах местные жители прячут какую-нибудь контрабанду или в промышленных масштабах тайно гонят самогон, – сказал он, пересев со своей Камчатки на место позади меня.
– Вы всегда думаете о людях плохо? – поинтересовалась я, кротко посмотрев на ворчуна через щель между креслами.
– О вас я думаю хорошо, – заверил он меня (по-моему, недостаточно искренне). – Я думаю, вы умная девушка, способная понять и принять выгодное предложение.
– Петрика убивать не буду! – предупредила умная и догадливая я.
– Зачем же сразу убивать? Просто держите его как-нибудь подальше от меня, вот и все!
– А что мне за это будет? – я не забыла, что предложение рекламировалось как выгодное.
– Ну, например, я не стану требовать, чтобы вы оплатили ремонт моего помятого BMW…
Я тихо выругалась.
– Вспомнили, где меня видели, значит…
– Ну! – Мрачный тип заметно повеселел. – Вас выдала склонность к эффектным головным уборам!
Тут я безмолвно прокляла кумачовую косынку с логотипом родного медиа-холдинга, которую по причине ветреной погоды лихо повязала на пиратский манер. Белый кружок логотипа пришелся аккурат на середину лба, и я досадливо постучала по нему кулачком:
– У-у-у, я сглупила!
– Не убивайтесь так, ведь так вы не убьетесь, – своеобразно успокоил меня отвратительно наблюдательный Караваев. – Ну, мы договорились? Спасите меня от этого вашего Петрика, и мы начнем знакомство с чистого листа.
– Люся, – вздохнув, я просунула в щель между креслами ладошку.
– Миша, – пожал мою лапку Караваев. – Предлагаю выпить за знакомство.
В амбразуре между сиденьями показался круглый бок бутылки. По запомнившейся этикетке я опознала продукцию местного винзавода. Ничего так продукция, надо признать…
– Да не капризничай ты, все же к лучшему: за разбитую машину ты ничего не должна, одним обвинением меньше, – подбодрил меня здравый смысл.
– Осталось откреститься от поджога офиса и кражи ожерелья, – добавила совесть.
Уж лучше бы молчала! Настроение мое, едва поднявшись, снова упало.
– А наливайте, дядя! – неожиданно включилась в разговор моя соседка Катя. – Что ж такое, я уже полдня в стране, которую ООН объявила столицей винного туризма, и до сих пор трезва как стеклышко!
– Чего это я вам дядя, я еще не такой старый, – заворчал Караваев, но бутылку послушно откупорил.
Пластиковые стаканчики у него тоже нашлись, и, пока наш гид безуспешно отбивался от любителей побродить по пещерам, мы с Мишей и Катей распили бутылочку чего-то красного.
Вот так и вышло, что в катакомбы я вошла слегка нетвердой поступью и с поплывшим взглядом. А в катакомбах этих царила вечная тьма, да и под ногами отнюдь не паркет был, так что пришлось мне хвататься то за стены, то за кого-то бредущего рядом.
По причине отсутствия электрификации посмотреть в катакомбах было особо не на что. Только одна пещера, наиболее легкодоступная и, видимо, обязательная для посещения, была оснащена многочисленными церковными свечками. В неверном свете подрагивающих огоньков тускло поблескивали оклады икон и монетки в каменных ямках на стенах.
Разнокалиберных монеток было много, местами они покрывали камень – как встопорщенные чешуйки драконий бок. Я подивилась тому, что дедуля монах, хозяйничающий в скальной часовне, не собирает денежный урожай, как это делают смотрители фонтанов в Риме, например. Все микроскопические ямки-кармашки метра на два от пола были заполнены монетками, в некоторых уже высились денежные столбики. Я с трудом нашла отверстие, в которое затолкала свой честный рубль – гид сказал, это приносит удачу.
– Не думаю, что размер удачи зависит от номинала монеты, но исключать такую вероятность нельзя, – подал голос мой здравый смысл. – Поэтому не жлобься, у тебя в отделе для мелочи есть десятирублевки, давай-ка, раскошеливайся.
– Удача тебе пригодится, – поддакнула интуиция, и я послушно озаботилась тем, чтобы щедро нафаршировать скальный камень своими кровными.
Для этого пришлось пройти подальше в глубь катакомб, куда еще не добрались туристы в массе своей.
Стоило отойти от освещенной часовни шагов на десять, как стало совсем темно и очень неуютно, но я не сдрейфила, потому что знала, что не одна тут. Рядом, периодически толкаясь в узком пространстве локтями, экономно подсвечивая себе мобильниками и иногда приглушенно – из уважения к святому месту – чертыхаясь, возились мои коллеги.
Очевидно, всем нужна была удача. И у всех было полно неликвидной мелочи.