– Дедушке-то зачем кого-то убивать? – шокировалась я. – Он же монах, святой человек!
– Да мало ли! – здравый смысл был неподкупен. – Служители культов – не ангелы. Может, дедуля только прикидывается добрым христианином, а сам тайно практикует языческие жертвоприношения. Может, там, под откосом, уже груда костей!
Воображение не затруднилось нарисовать мне талантливую копию картины Верещагина «Апофеоз войны» – со сложенным из черепов курганом, увенчанным моей сумкой.
Это напомнило мне о необходимости произвести ревизию имущества и оценить понесенные потери.
Во-первых, я потеряла собственно сумку, а она была дорогая, кожаная, ручной работы. Ладно, будет повод купить новую. Аминь.
Во-вторых, вместе с сумкой меня покинул бумажник с наличкой и банковскими и скидочными картами. Тоже аминь, не трагическая потеря: наличных денег в бумажнике было мало – в пресс-туре я пребывала на всем готовом, так что успела поменять на молдавские леи всего-то двадцать евро.
Монеты из отдела для мелочи я уже инвестировала в щелочки пещерных стен, скидочными картами готова была пожертвовать, а банковские легко можно восстановить по возвращении на Родину. При этом без средств к существованию я не осталась, потому что моя зарплатная карта привязана к мобильнику, и я всегда могу расплатиться за покупки в магазине и снять деньги в банкоматах, приложив к считывающему устройству свой телефон. А телефон я перед самым полетом в пропасть удачно переложила из сумки в карман ветровки!
– Как чувствовала, – попыталась напроситься на комплимент моя интуиция.
Не дождалась – не пришло еще время для вручения наград. Ясно было, что моя молдавская спецоперация только-только началась.
Кроме бумажника, в сумке лежал отличный «молескиновский» блокнот со свежими записями, и вот его-то мне было очень жаль. Также огорчила пропажа дорогих солнцезащитных очков. А вот ручкой, расческой, пудреницей, помадой, антибактериальными салфетками, жвачкой, леденцами и даже запасным свитером я готова была пожертвовать с легкостью.
В общем, ничего безмерно ценного в сумке не было. Слава богу, загранпаспорт я оставила в ящике прикроватной тумбочки в номере отеля. Кстати, карта-ключ от номера тоже осталась при мне, так как поутру я сунула ее в задний карман джинсов.
– Дуракам везет, – подытожил мой здравый смысл.
– Везенье, везенье… Помилуй бог, да надо же когда-то и уменье! – парировала я знаменитой фразой победоносного полководца Кутузова.
Мы устроили небольшой совет в Филях и коллегиально решили, что наиважнейшими из умений для нас сейчас являются кино и цирк, то есть конспирация и маскировка. Мало ли, вдруг покушение было все-таки адресное, именно на меня, и вдруг покушавшийся меня увидит, узнает и пожелает добить.
Поэтому, отдохнув и успокоившись, насколько это было возможно, я не вылетела из пещеры с криком и писклявыми жалобами, как вспугнутая летучая мышь. Наоборот, я еще немного задержалась, дожидаясь появления следующей группы туристов и без помех и неизбежного народного неодобрения выковыривая из настенных дырочек монетки покрупнее. Насобирала восемь евро и почувствовала себя вполне состоятельной дамой: на автобус до Кишинева и на такси до ближайшего банкомата мне точно хватит!
Ветровку свою, некогда желтую, а теперь цвета хаки, что, оказывается, вполне справедливо переводится с персидского как «грязь», я, морщась, вывернула наизнанку и надела белой подкладкой наверх. Ничего, что «нутрянка» ветровки дырчатая и швы торчат наружу, мода нынче демократичная, такой фасон никого не смутит, а меня будет намного труднее узнать.
Приметную красную косынку я, кстати, где-то потеряла, а жаль. Относительно чистая тряпочка пригодилась бы, чтобы оттереть пятна на джинсах, потому что руками я только размазала грязь по штанам. Ничего, получился вполне убедительный камуфляж – очень модная расцветка, между прочим.
Наконец явилась следующая группа экскурсантов. Вредина Вадик, находись он тут со мной, оборжался бы: то были немцы! Я грамотно затесалась в их ряды и вышла из пещеры в гомонящей толпе, для пущей мимикрии убежденно приговаривая: «Йа, йа! Дас ист фантастиш!»
У подножия горы немцев ждал автобус. В приступе вдохновенной наглости я села в него вместе с настоящими арийцами и уже через сорок минут была в Кишиневе.
Мелодичное пение телефонного аппарата в номере я услышала еще в коридоре. Сначала вообще не хотела подходить к телефону, потом решила все-таки снять трубку и молча послушать, кто звонит.