-Дженсен Эклз.
Жен поперхнулась коктейлем и закашлялась. Она кашляла так долго и упорно, что я несколько раз от души врезал ей по спине.
-Падалеки, ты безнадёжен, - сипло выговорила она. - Нет, чисто по-женски я могу тебя понять... эти глазки, реснички, губки, задница... - Она мечтательно сощурилась, и я вздохнул как дурак. - Но, Джей, он же стопроцентный натурал. Его любить - это мазохизм какой-то. Даже для нас, девчонок. Падалеки, по нему сохнет половина женского населения "Киннетика", но он патологически верен своей жене. Мне кажется, к нему даже Кинни неравнодушен... но тут уж только мои догадки. Так что, Джей, люби, конечно, но не смей убиваться по этому поводу, слышишь?
-Ты говоришь так, будто ревнуешь, Кортез, - мрачно отозвался я, болтая кубиками льда в стакане.
-Я говорю так, потому что на тебя реально жалко смотреть. Влюбился он... Эй, бармен, ещё виски и "лонг айленд"!
Вот так всегда. Выпивка - лучшее лекарство от лучших чувств. Жен права на все сто. Она всегда, чёрт возьми, права.
Мы выпили ещё, и я направился в туалет, осознавая, что нажрался позорно быстро. Проталкиваясь сквозь разношёрстную толпу, я ловил на себе заинтересованные взгляды лиц обоего пола, пару раз меня чувствительно шлёпнули по заднице, но настроения останавливаться и вдаваться в бессмысленный флирт у меня не было. Может быть, позже... Когда я окончательно дойду до кондиции, если не свалюсь такими темпами...
Я ввалился в мужской туалет. В углу тискались два парня, увидев меня, они остановились, но я вяло помахал им рукой - продолжайте, мол, а сам прошёл к раковине и открутил кран с холодной водой. Смочил виски, хорошенько поплескал в лицо и замер, когда моей задницы коснулась чья-то рука.
В зеркале над моим плечом плавало пьяное ухмыляющееся лицо.
-Приве-е-ет, - раздалось протяжное. - Пзнкомимся?
-Не интересуюсь, - буркнул я традиционную формулу отказа, принятую в нашей среде, но парень оказался настойчив.
-Ты хорошенький, - он прижался к моей спине, заёрзал, жарко дыша мне в шею. - Может, передумаешь?
Может, и правда передумать? Неплохой старт для разгула - молодой, симпатичный... пьяный в жопу, ну да ничего. И если не смотреть... если закрыть глаза, можно представить, что это Дженсен.
Парень уже тянулся к моим губам, когда я сбежал. Протолкался через толпу танцующих к стойке, где Жен уже вовсю флиртовала с каким-то изрядно окосевшим менеджером в сбитом набок галстуке, и ухватил подругу за локоть.
-Мне надо на воздух...
-Ему надо на воздух, - пояснила Жен менеджеру, с явным облегчением вцепляясь мне в руку. - Давай, малыш, нескучного вечера тебе.
Мы вывалились в искристую морозную ночь - под ногами похрустывал свежий лёд, воздух приятно обжигал лёгкие. От дневной слякоти не осталось и следа, и Нью-Йорк действительно обрёл праздничный вид: рождественские гирлянды, сверкающие витрины, мягкие хлопья снега, падающие с неба. Я всегда любил Рождество за особое ощущение чуда и не собирался отказываться от этой милой детской привычки, даже несмотря на то, что о чудесах уже давно речи не шло - я вырос, перестал находить подарки под ёлкой, да и когда я последний раз ставил дома ёлку... Но надо же во что-то верить - и проще всего верить в то, к чему привык.
Я запрокинул голову и поймал губами снежинки.
-Ты в порядке, Падалеки?
-Я пьян в очко, Жен.
Она хохотнула, крепко беря меня под руку.
-Удивил. Куда?
-В Pieces.
-Меня пустят?
-Угу.
-Сучка ты, Падалеки. Знал бы, как меня достало играть роль твоего почётного эскорта...
-Там есть вполне себе лесбиянки...
-Пошёл ты!
Она звонко расхохоталась и потащила меня в сторону бурлящей людским потоком Кристофер-стрит. Я плёлся за ней, внезапно задумавшись, как Дженсен Эклз встречает Рождество. Наверняка дарит дорогую безделушку жене и получает в ответ не менее дорогой подарок. Они целуются, смеются, примеряют свои цацки, а потом пьют сладкий пунш, и губы у него сладкие, и немножко липкие, и дыхание отдаёт фруктовым пряным ароматом, а язык...
Замечтавшись как девчонка, я налетел на остановившуюся Жен, которая подозрительно сощурилась, оглядывая меня с головы до ног.
-Так, опять ты... Джей, тебя не пустят не то что в Pieces - в любой низкопробный гей-бар. Ну-ка быстро собрался, глаза из кучки вывел, тряпка! Эклз, конечно, куколка, но держу пари, там, куда мы идём, таких красавчиков - сотни. И в отличие от Дженни - стопроцентные гомики. Падалеки!
-Отомщу, - вяло пообещал я, встряхиваясь. Мне захотелось потереть снегом горящее лицо. Круговерть света, людского гомона, музыки плыла вокруг меня, вращалась огромной сверкающей каруселью, и я летел вместе с ней, как бессмысленная деревянная лошадка - всё время по кругу, всё время один, и нет до меня никому никакого дела - ни редким наездникам, ни прохожим, никому... Кажется, я поделился с Жен этой удивительной мыслью, на что она хмыкнула и сказала:
-Лошадка... Ты - лось, Падалеки. Пошли.
Как ни странно, в Pieces нас пустили без особых проблем. Я сдал пальто в гардероб и мельком отметил, что выгляжу вполне сносно для ночи безумного флирта - чёрные джинсы, обтягивающие задницу, белая приталенная рубашка с расстёгнутым воротом, блядский плывущий взгляд, чёлка... Я порепетировал съём перед зеркалом, пока не увидел Жен, которая сняла пальто и осталась в супер-мини платье с абсолютно нереальным декольте.
-Ебать, Кортез, ты в таком виде сегодня на работу ходила?!
-У нас кэжуал дей по пятницам, Падалеки.
-Слушай, это всё равно, как если бы я припёрся в офис... ну, не знаю... в шортах.
-Заткнись, моралист. - Жен поправила микроскопическую юбку, поддёрнула грудь (пуш-бра?) и потянула меня за руку - на кипящий людьми танцпол, где скрещивались лучи света и в такт музыке пульсировали разноцветные огни. Нас тут же подхватило вихрем безудержного пьяного веселья - вокруг нас извивались в танце тела, касались меня мускулистыми плечами, бёдрами, жадными ладонями, взгляды тянулись ко мне со всех сторон, обнимали, ласкали, звали за собой... Жен направилась в бар, понимающе похлопав меня по плечу, а я потерялся в бешеной круговерти звонкого, жёсткого ритма. Ко мне тут же притёрлись двое: один - крепкий парень в чёрной майке - выплясывал передо мной, второй - стройный, затянутый в кожу, - ёрзал своим стояком по моему заду. Я чувствовал себя котлетой в гамбургере, но не мог отрицать, что это заводило.