– Ты какой любишь? – спрашивает, не оборачиваясь на мои шаги.
– Я и без кофе полон сил, – отвечаю, даже не задумываясь о том, насколько двусмысленно звучит подобная фраза. Лишь вздрогнувшая Осечка словно делает мне оплеуху. – В смысле, тот завтрак, который я тебе предлагаю, лучше запивать теплой водой, можно с лимоном. Ну или чайком не крепким. Иначе с горшка не слезешь.
Стечкина оборачивается и удивленно смотрит на меня. Я же – прохожу помещение, достаю тарелки и начинаю сооружать еду. Блин, сверху намазка, потом салат и сложить пополам.
– Выглядит аппетитно, – тихо произносит Осечка, словно ей неловко.
– Давай сразу: что не так?
Стоит, мнется, чашку в руках крутит, губу жует. Детский сад. И как можно думать вот о такой Виталине пошлости? Она же, словно ребенок, – ей бы конфет, да медведя побольше.
– Я не могу есть салат, – бормочет. – В смысле овощ, в любой его производной. Капусту – да, салат – нет. Мне потом… У меня… Короче, плохо.
Фух. Я уж думал, что серьезнее.
– Не проблема, с ветчиной и помидором будешь? – уточняю, подходя к холодильнику. Угукает. Отлично. – И, Лин, давай ты мне сама расскажешь, что любишь, а что нет. Ладушки? Вот принесет тебе муж мамонта, а ты такая “Не хочу мамонта, слона давай!”.
Оборачиваюсь и буквально тону в бездонных серых глазах. И как же я в тебя так влип, Осечка?
—
Девочки, рецепты от Тесака нужны? Пока наш мужчина добрый и готов делиться своими секретами…
Мало ли, кто еще гречку с мылом моет)))
Глава 7
Виталина
Я абсолютно не понимаю, как мне теперь вести себя с Егором. С одной стороны – его забота и внимание обезоруживают. С другой стороны, – все еще обиженное нутро постоянно ждет подвоха.
– Почему ты еще не женат? – задаю вопрос, прожевав, кажется, четвертый блин. Тесак же – лениво ковыряет первый.
На самом деле, я абсолютно всеядна, да и когда ты сутками из компьютера не вылазишь, особо не до выпендрежа. Мне просто хотелось проверить этого товарища напротив, как он воспримет мой отказ есть то, что он приготовил. Удивил.
Тем более, что про овсяноблины я только читала, готовить подобное было лень. Мои мужики из каш воспринимали только рис в виде плова (и никакое там не ризотто или паэлья), иногда еще в качестве самостоятельного гарнира, или в составе сложных блюд вроде пирога, блинчиков, голубцов. А так: Анисимов еще ел гречку, Савин терпел перловку в супе, ну а Ярошеня соглашался на булгур или кускус.
Себе же я могла заварить овсянку из пакета, где добавки всякие, типа малинки или голубики.
А тут, бац, и такое чудо. Приятно, черт возьми!
– Не с моей работой, – бурчит, наконец, Гробников, отвечая.
Отрываю взгляд от тарелки и внимательно разглядываю мужчину. Красивый, сильный, не обделен ни по одному параметру (если судить по тому, что мне довелось рассмотреть, – явно при деньгах. К тому же, вон каким обходительным и заботливым может быть.
– Давай откровение за откровение, м? – спрашиваю, сощурившись. И не то чтобы я готова к подобному, но, раз уж нам предстоит жить под одной крышей, было бы неплохо понимать, что за фрукт передо мной.
– А ты сама-то готова к этому? – мужчина резко поднимает на меня взгляд, от которого табуны мурашек разбегаются по всему телу. Вот как он так ловко считывает меня?!
– Ответь на мой вопрос и задай любой свой. Отвечу, как на духу, – тараторю, чтобы не передумать. Врать в глаза – не мой конек. Другое дело – статьи.
– Не согласен, – фыркает Гробников. – Я тебе тут выворачиваю душу, а ты взамен выполняешь одно мое желание. И, если вдруг тебе не понравится, то я выполню в ответ твое.
Мое лицо мгновенно заливает краской. А ведь ничего пошлого не прозвучало. И, нет, я не думаю, что Тесак по мальчикам, просто… Я слышала, как он проклинал меня, когда ходил одеваться.
– Ну так что, лады? – вроде бы и не давит, только словно бы вынуждает меня кивнуть.
Мамочки! И на что я только что согласилась?! С другой стороны, Стечкина, ты в четвертый раз замужем. Неужели осталось то, чем тебя можно смутить?
– Хорошо, – после небольшой паузы, тяжело вздыхает мужчина и начинает рассказ. – Я тогда еще был срочником. Где-то в прошлой жизни. И, вот, долгожданный дембель. Мы направлялись домой, позволили себе немного загулять, но без жести. В одном из поселков по пути нам повстречалась девушка, Амина. Она слезно просила нас помочь ей добраться в Москву, хотела сбежать к любимому, – вижу, что рассказ дается Тесаку нелегко, но он упрямо продолжает сухо говорить. – Только об этом узнали в поселке, как и о том, что она уже порченная, так сказать. Еще и беременная. При нас, как и при всех жителях, никого не стыдясь, мужчины ее семьи насмерть закидали Амину камнями. Чтобы другим неповадно было смешиваться невесть с кем. И почти сразу мы случайно узнали, что нет никакого любимого в Москве, потому что те же самые братья давно прикопали его. Только думали, что одумается сестра, ан-нет. К тому же, я видел, как мой лучший друг на рожон лез, потому что его любимая замуж вышла. Не думаю, что, в принципе, стоит любить.