– Муж и жена – одна сатана, – ржет, словно конь, вмиг убивая все мое впечатление о нем. – Признайся, дорогая, я тебя волную, – щурится, пристально глядя мне в лицо.
– Ага, только в том формате – как бы поскорее избавиться, – недовольно бурчу и показываю язык наглой физиономии.
Гробников лишь сильнее входит в раж и, прихватив мою руку, подталкивает к зеркалу.
– Ты только глянь, какая парочка шикарная! – хмыкает, скользя слишком наглым взглядом по моему отражению от чего у меня заливает щеки румянцем. Благо, под тоном не видно. Только я все равно это чувствую. – Ты определенно мне подходишь, – продолжает свое, гад.
Внутри меня целая гамма противоречивых эмоций, однако, самое время вспомнить о том, что я – на минуточку, скорпион! Пусть и сухопутный.
– Да?! – удивленно восклицаю. – Вот это честь! Что же, позвольте и вам ответить тем же, – разворачиваюсь боком в сторону Егора. Он следует моему примеру.
– Неужто поцелуешь? – наклоняется к моему лицу. Все-таки, он нереально огромный мужик. Мне кажется, даже стокилограммовая “дюймовочка” на его фоне потеряется.
И тем не менее, не подкупят меня его съедобные подмазывания! Если уж решила перевоспитывать – значит так тому и быть!
– Лучше, – фыркаю. Не одному тебе со мной играть, гад! – Я торжественно возлагаю на тебя обязанность носить меня на руках сегодня, потому что под этот костюм, который, на минуточку, ты заставил меня надеть, подходит лишь одна пара обуви. А в них ходить нельзя, только стоять. И то, недолго.
Карие глаза, которые так не подходят своему обладателю как-то недобро сверкают и становятся почти черными.
– Я готов начать хоть прямо сейчас, – с легкой хрипотцой в голосе произносит Егор, касаясь моего кончика носа своим.
Ой, дура-а-а! И почему он все время на шаг впереди?
Должно быть, от чего-то крайне ужасного, меня спасает настойчивый звонок в дверь. Тесак напоследок стреляет глазами по моему лицу и двигается к источнику шума.
Я же предчувствую новую беду: а именно, мадам Тонких. Почему-то, как мне кажется, столько нагло и настырно может названивать лишь она одна.
Не успеваю предупредить мужчину о возможном побочном эффекте жизни со мной, как он резко распахивает дверь и рявкает на весь подъезд:
– Какого овоща вам надо?!
Громко, очень громко что-то падает на бетонный пол. Надеюсь, это вставная челюсть старой перечницы, которая ремонту не подлежит. Злорадно улыбаюсь и подхожу к Егору, посмотреть, что же происходит.
Однако, стоит мне оказаться в зоне видимости, как сразу же раздается премерзкий вопль:
– Вот она, душегубка окаянная! – голосит Филимоновна. – Люди добрые, это что ж делается, да еще и при свете дня! Кошек моих извела, теперь и меня убить решила!
– Ну почему же сразу решила? – тихо, но как-то зловеще произносит Тесак, перебивая соседку. – Пока лишь предложила.
Даже у меня противный холодок пробегается по позвоночнику. Бабка же стоит белее белого, ни “бэ”, ни “мэ” произнести не может.
– Я повторяю вопрос: какого овоща надо? – утробно рычит Гробников, вызывая новую волну мурашек, на сей раз – приятных, ведь он меня защищает. Какая девушка не растает рядом с таким сильным и опасным красавцем?!
– Извините, – появляется откуда-то сбоку блеющий тощий мальчонка лет двадцати максимум. – Мы вам заказ привезли. Ошибочно позвонили не туда.
– Прекрасно! – громогласно произносит Егор. – Где подписать?
Тут же появляется второй подобный мальчонка с планшетом и трясущимися руками протягивает его Тесаку.
– Если что-то не так – три шкуры спущу, – ставя свою закорючку, бросает, как бы между делом. – А вам, сеньора, что надо? – не отрывая глаз от планшета, уже более суровым тоном обращается к соседке.
Бабка не теряется, и снова начинает голосить:
– Спала себе, никого не трогала! Натравили на меня насильников, маньяков, чтобы те убили и в коробку останки сложили! Квартира моя нужна?! Накося-выкуси! Думаешь, ты тут один такой борзый? У этой шалашовки целая армия тебе подобных! Шастают без конца! Да я сама вас всех…
– Статья сто двадцать восемь часть один – клевета, штраф до пятисот тысяч рублей, – лениво произносит Егор, протягивая планшет парню и возвращая взор к соседке. – Статья сто тридцать семь – нарушение неприкосновенности частной жизни – до двухсот тысяч рублей. Статья сто девятнадцать – угроза убийства или причинения вреда – до пяти лет принудительных работ. Статья сто десять – доведение до самоубийства или до покушения на самоубийство, публично, срок от восьми до пятнадцати лет лишения свободы.