Я смотрела на его расстёгнутую рубашку, перепачканный в помаде рот и отчаянно старалась собраться с мыслями. Но не получалось. Как вообще можно обсуждать вынужденное будущее с мужчиной, когда он в таком виде?
— Что ты хотела? — спросил Граниди, остановившись неподалёку от меня.
— Я зря пришла, — проговорила сглотнув.
— И всё же, просто так ты бы не явилась, — заметил он резонно.
Придумывать отговорку не было ни сил, ни желания. Потому я сказала, как есть:
— У меня не получится сбежать из страны. Мама отказалась наотрез. Если уеду одна, она пострадает.
Арман спокойно кивнул, будто совершенно не удивился такому исходу. Потом всё же сел на лавку, сложил пальцы в замок и посмотрел на меня ‒ как всегда, холодно и равнодушно.
— Этого следовало ожидать, — проговорил ровным тоном. — А значит, в субботу ты станешь моей женой.
— Не хочу, — прошептала, прикрывая глаза. — Иногда думаю, что уж лучше каторга или подземелья, чем вот такая жизнь.
Арман усмехнулся.
— Зря ты так думаешь. На каторге ты бы взвыла всего через час. Да и в простой камере подземелий долго бы не протянула. Поверь, я там был.
— Когда? — встрепенулась я, ища в его чертах следы лжи.
— Когда отказывался подчиняться приказам дяди, — сообщил он спокойно. И тут же сам перевёл тему: — Ты приходила сказать, что свадьба всё же состоится?
— Нет, — я отрицательно мотнула головой.
Взгляд снова упал на следы чужих поцелуев на его шее, и стало тошно. Но я нашла в себе силы спросить:
— Что будет после свадьбы? Что меня ждёт? Вот это? — и указала головой в сторону стеклянной двери, за которой девицы продолжали танцевать и подпевать исполнителю.
Арман оценил мой жест, но ответил далеко не сразу.
— А чего хочешь ты? — поинтересовался, скрестив руки на груди. — Предлагай, я обязательно выслушаю.
— Не этого, — вырвалось у меня, а ступор и обида вдруг стали обрастать злостью. — Не притон вместо дома. Не отребье вместо гостей, а гулящих девок вместо подруг. И не того мужа, о чьих прикосновениях мне даже думать противно!
Да, последнего говорить не стоило, но… я была не в себе и пожалела о сказанном почти сразу. Да только было поздно.
— Ах да, нашей принцессе подавай особняк с армией слуг, — язвительным тоном ответил Арман. — Гостей, которые будут следовать всем правилам этикета. И супруга, который никогда ни одной женщины до тебя не трогал.
Его взгляд стал откровенно раздражённым, а пальцы правой руки сжались в кулак.
— Мои друзья ‒ не отребье. И не смей их так называть, — отрезал грозным тоном. — Это мой дом, и жить ты будешь здесь, потому что так желает император. Но я буду приводить сюда тех, кого хочу и когда хочу.
— Тогда и женись на той девке, которую тискал на бильярдном столе! — выкрикнула я, вскочив на ноги. — Уверена, император это примет. А я буду свободна от тебя и этого кошмарного брака!
— Женился бы, — прорычал Граниди, тоже поднявшись. — Да не позволят. Потому придётся терпеть тебя. А тебе придётся терпеть мои противные прикосновения. И стонать подо мной каждый раз, когда я захочу тебя взять!
Я едва не задохнулась от возмущения и обиды. На глазах навернулись предательские слёзы, но я продолжала стоять и смотреть на чудовище, которое на самом деле было самым настоящим. А потом всё же сдалась… сорвалась с места, сбежала по ступенькам и помчалась прочь. Сейчас мне было уже всё равно, что сильные девочки не бегут от проблем и всегда держат лицо. Я больше не чувствовала себя сильной.
Если до этого разговора где-то в глубине моей души ещё жил отголосок надежды на счастливое будущее, то теперь я окончательно убедилась, что в браке с Арманом меня ждёт только беспросветный мрак.
Глава 5. Первый компромисс
Арман
Девчонка убежала. Сорвалась с места так быстро, будто её кто-то толкнул. А едва она скрылась в темноте, у Армана будто наступило резкое отрезвление. Ну и куда она помчалась одна среди ночи? Да ещё и после всего, что он ей наговорил!
— Зря ты, — прозвучал за спиной голос Рыжего. — Это было слишком. А для неё ‒ так вообще. Боюсь, глупостей натворит.
Ар продолжал смотреть на опустевшую тёмную аллею, а горло всё сильнее сдавливали совесть и чувство вины. Да, ему точно следовало лучше выбирать слова, но эта бестия уже второй раз вывела его из себя. Как ей это удаётся? Вроде почти ничего не сказала, а взбесила до одури.
Хотя, сама виновата: первая наговорила ему гадостей, а он ответил тем же. Справедливо? Да. Но почему тогда на душе так паршиво?