– Нет, – буркнула она.
Он недоверчиво поднял бровь.
– Как это – нет? Сколько у тебя побед?
– Одна-две из десяти, – чуть не всхлипнула Тереза.
Он помотал головой.
– Не может быть. – Это совсем не то, чего он ожидал от Терезы. Он же видел, как она двигается, как дерется. Даже на себе как-то раз испытал. – Ты что, заболела? Или беременна?
Она фыркнула. Не попусти судьба! Тереза сильно надеялась на генетическую несовместимость, ибо иного способа избежать появления детей, которые совершенно некстати, тут не существует.
– Со мной все нормально! Просто я не могу, и всё! Наверное, способностей не хватает. – Хоть плачь. – И нечего издеваться, понял?
– Да у меня и в мыслях не было. Я искренне думал, что ты сдашь этот дурацкий зачет со второй попытки, если вообще не с первой. Я же знаю тебя! И твои способности тоже. Что случилось, Тереза?
– Да в том-то и дело, что ничего! – Пропадать так пропадать. Ладно, он обещал не издеваться… – Я каждый день в этой тренажерке по часу выкладываюсь, и каждую ночь, и все напрасно, хоть ты тресни! Как будто я маленькая неумелая девочка. Или… а может, это старость? – Заплакать захотелось еще сильнее.
– Не говори ерунды! – резко оборвал он ее. И обнял, в диссонанс тону. – Ты красивая женщина в самом расцвете. Какая, к зохенам, старость?
– Билле, я нашла у себя седые волоски, – произнесла она с отчаянием.
– Подумаешь! У меня вся голова седая, и что, в утиль меня списывать?
– Ты голову бреешь, вот и незаметно, – жалко проговорила она.
– А ты покрась свои волосинки, и дело с концом. Или выдери их на хрен. Тоже мне! Или не делай ничего, мне по фигу, я не за это…
Он скомкал окончание, и Тереза невольно улыбнулась. Сквозь слезы. Эх, только разреветься не хватало! Она вздохнула и уткнулась лицом ему в грудь.
– Да, ты прав. Не знаю, что на меня нашло. Хотя знаю: мне просто стыдно. Мнила себя крутой, а сама даже на первом уровне облажалась, как последняя тютя…
– Что?!
Хэнк отстранил ее, держа за плечи и вглядываясь пристально, словно ища подвох.
– Билле, ты чего? – Тереза слегка оторопела. – Я что-то не то сказала? Тютя – это по-нашему рохля. Надеюсь, у вас это не какое-нибудь жутко нецензурное слово, которое не полагается знать женщинам?
– Ты проходила тренажер на первом уровне? – переспросил он шепотом. – Да ты охренела! Сколько раз тебя убивали за сеанс? Дюжину, две? Это же страшная боль! Почему ты не прекратила?
Она хлюпнула носом.
– Ты ведь сказал, что надо сдать зачет.
– Но не на самом сложном уровне! – Он снова прижал ее к себе и погладил по спине всей ладонью, как она любила. – Тебе надо было начать с пятого и только потом постепенно продвигаться дальше. Светлые небеса, ну что ты творишь? Я на первом и в лучшие годы брал не больше полудюжины побед из десяти. Как тебе в голову-то?..
– У всех нормальных людей первый уровень – самый легкий! – Она обиженно пихнула Хэнка кулаком. – И чем номер выше, тем больше возрастает сложность. Только у вас, тиквийцев, все не так. Как всегда! – припечатала она.
Но сквозь обиду просвечивала радость. Значит, это не она – тютя. А просто уровень не тот. Вот как можно было догадаться? Хэнк сам виноват, что не объяснил. А она из-за него натерпелась!
– Всё, завтра соберу победы на пятом, – посулила она. – И получу чертов зачет, вот увидишь.
– Завтра мы едем на охоту, – напомнил он.
– Без зачета? А ты говорил, что не выпустишь.
– На хрен нужен зачет на пятом, когда у тебя на первом есть победы? Пусть даже одна из десяти. Будешь дальше тренироваться, на пятый не заходи, бессмысленно. Работай на третьем, чтобы держаться в тонусе.
Я тебе помогу
На охоту собирались, как на бой. Автоматы; маскировочные костюмы, обеспечивающие почти полную невидимость. Хэнк взял гранатомет, Тереза привычно отказалась.
– Вот зачем тебе гранатомет? – не поняла она. – Каких зверей ты из него мочить собрался? Это ж ни шкуры, ни мяса не останется, одни ошметки.
– У нас тут война вообще-то, – напомнил он. – Нарвемся на зохена – мало не покажется. И ты бери, пригодится.
Она выставила ладонь:
– Не надо, не мое оружие. Слишком громоздкое для меня. Я и на тренажере без него обходилась.
– На первом уровне? – Он покрутил шеей. – С одним автоматом и ножами? Да ты сама зохенка, шарахнутая на всю башню.
Тереза решила не обижаться и считать это комплиментом.
Вышли пешком – Хэнк не собирался значительно удаляться от базы. На КПП ему пожелали удачи, как обычно, проводив Терезу взглядами. Впрочем, недолго: за пределами охраняемой территории они надели защитные шлемы, включили режим невидимости и набросили капюшоны костюмов. Гранатомет Хэнк упрятал в такой же невидимый чехол. Остались видны только глаза. Тереза забеспокоилась: как бы не потерять друг друга. И тут же почувствовала пожатие: Хэнк взял ее за руку.
– Когда мы выступаем группой в костюмах, то берем веревку, – негромко сказал он. – Вот, держи. – В руку легла петля тонкой серо-зеленой веревки, почти нитки. Тереза подергала ее на всякий случай: вроде прочная. – Если упустишь, зови.
Так они и двигались по лесу: два призрака на одной веревке. Вначале это казалось странным, потом Тереза приноровилась к ритму передвижений Хэнка, веревка перестала дергаться, и она обратила внимание на окружающее. Подсознательно сканировать местность в поисках скрытой опасности она как начала с самого КПП, так и не прекратила: рефлекс, выработанный на тренажере. Но теперь осмотрелась сознательно.
Здешний лес по окраске напоминал позднее лето на Земле. Разных оттенков зелень, немного желтого, коричневые и черные ветки, коричневые и желтые пеньки – Тереза сперва думала по инерции, что это древесные останки, а потом поняла: грибы! Огромные и странного вида, но точно грибы. Любопытно, съедобные или нет.
В ветвях почудилось движение. Тереза рванула молнию костюма, чтобы достать автомат, но первым выстрелил Хэнк. Из кроны вывалилась чья-то тушка, покрытая желтой шерстью. Четыре ноги, острые уши.
– Остроух, – прокомментировал Хэнк. Тереза одобряла говорящие названия: не нужно запоминать новые слова или придумывать земную аналогию. – Жестковат, но ты же сумеешь приготовить. Складывай в мешок, и пойдем на базу.
– Чего это? – подбоченилась Тереза. – Я тоже должна кого-нибудь подстрелить.
Из высокой желто-зеленой травы выглянули круглые глаза-пуговки. Тереза снова схватилась за автомат, но высунувшаяся мордочка была такой милой, что стрелять расхотелось. Светло-зеленый мохнатый колобок на маленьких толстых лапках с любопытством поводил глазками туда-сюда и вновь нырнул в траву.
– Да это же иррас!
– Правильно, что не убила, – откликнулся Хэнк. – Мяса в них на один укус, да и то жирное. Пусть бегают, они неопасные.
– У Вериного учителя дома жил иррас. Его другу папа привез с Т2. Только он был ярко-рыжим.
– Они разные встречаются. Есть и синие, и красные. Но тех быстро съедают хищники. Такие, как остроух, например. – Хэнк кивнул на добычу.
Тереза убрала тушку в мешок и предупредила:
– Следующий выстрел – мой. Пока кого-нибудь не убью, обратно не пойду.
Хэнк коротко хмыкнул.
– Главное – чтоб не меня. Ну, давай пройдемся до реки. – И поднял мешок.
Мешок был обычным, без режима невидимости. Сюрреалистическая картина: мешок сам плывет в воздухе. Тереза похихикала, не забывая смотреть по сторонам. Увидела еще одного ирраса, тихарящегося в траве – и впрямь синего, – посочувствовала его судьбе. Сказать по правде, будь он зеленым, желтым или коричневым, Тереза бы его не заметила.
Повеяло свежестью. Деревья и кусты расступились, и показались блики на темной поверхности воды. Тереза заприметила крупную серую птицу, стоящую на одной ноге посреди реки. Приготовилась выстрелить, но птица осуждающе каркнула и, вместо того чтобы ожидаемо взлететь, нырнула, скрывшись под водой.