Из КПП выходили трое пеших в маскировочных комбинезонах. Невидимость отключена, как положено на базе. Разведчики напоминали матерых волков: и стелющейся походкой, и почти осязаемым запахом опасности, исходящим от них. Опасности для врагов, не для своих, но… Все трое немолоды, однако в отличной форме. Один зарос седой бородищей до глаз – видать, демонстративно независимая натура, в армии принято брить все волосы. Второй, темнокожий, но чертами лица как Терезин соотечественник, увешан ножами, словно новогодняя елка игрушками. Третий с густыми бровями и шрамом через все лицо…
– Старший командир Сантор, – отрекомендовался он, отдав салют Хэнку. – Разрешите доложить о выполнении задания…
Сантор! Тереза мигом вспомнила не в меру проницательного поставщика, раскусившего ее с полувзгляда. Выпрямилась у костра, бросив ветку с нанизанным мясом и сжимая автомат.
Энне Сантор служил на Т2 пятую весну. Кто-то сказал бы: продержался удивительно долго для старика, пришедшего в армию в пенсионном возрасте. Кто-то, не знающий Сантора. Немалую часть жизни Сантор проработал поставщиком Брачной Компании, причем частенько в таких местах, куда другие поставщики побоялись бы сунуться. Забирался в несусветную глушь, в адские дебри, где находил девушек изумительной красоты, не испорченных цивилизацией. Шрам он приобрел не из-за зохенов, а именно в те годы. Болотный демон, собиравший с окрестных племен дань в виде невинных красавиц, оставил свой след, уйдя из реальности. И девушек заодно: не всех невинными и не всех живыми, но улов был знатным.
Сантор бросил свою рискованную работу, когда одна из девушек была назначена ему в жены. Они с Кэкой уехали на Т3, где прожили душа в душу почти два десятка весен и дали жизнь восьми детям. Он служил охранником караванов, проводником геологов, тренером. Но на свете нет ничего вечного. Женившись на молоденькой в очень зрелом возрасте, Сантор предсказуемо раньше состарился и вынужден был по решению медкомиссии попрощаться с Кэкой. Двух младших детей она забрала с собой по взаимному согласию: Сантор – перекати-поле, хорошего воспитателя из него не вышло бы. Он остался один. И подумал: что толку скучать на пенсии, потихоньку ржавея? Его навыки и опыт могут пригодиться.
И их оценили. Сантор ни дня не провел рядовым. Его сразу сделали младшим командиром, доверили тренировать разведчиков. Никто не думал, что старику захочется самому шастать по лесам и развалинам. А для него это была отдушина. Память о молодости. Все чаще он уходил с группами, которые обучал, и всегда добывал надежную информацию. Ныне старший командир Сантор возглавлял одну из разведгрупп корпуса.
О прибытии верховного командира Хэнка он знал. Хэнк вернулся на Т2 после очень долгого отсутствия, но удачливого и умелого офицера не забывали, и Сантор наслушался легенд о могучем бойце, способном уложить зохена одним ударом кулака. Преувеличение, разумеется, однако показательное: Хэнка тут уважали. И от его возвращения ждали чудес: дескать, он наведет порядок, и мы наконец победим.
Верховного командира Сантор определил сразу, хоть никогда ранее его не видел. Не столько по знакам различия определил – поди разгляди их издалека, – сколько по уверенной повадке, по ауре силы. Этот человек мог быть только главой корпуса. Несмотря на его расслабленную позу и странную компанию, ошибиться было невозможно.
– Светлого солнца, господин Сантор. – Стальные глаза обмерили разведчика и оценили. – Если вести не срочные, выслушаем их чуть позже в штабе. Отведайте шашлыка с дороги, вы такое вряд ли пробовали. Моя жена, – представил он, указывая подбородком.
Сантор обернулся и понял, что зря, проглядев угрозу, позволил себе стоять к этой женщине спиной. Верный привычке все подмечать, женщину у костра он заметил и верно идентифицировал как чью-то жену, однако не придал значения. Да, женщина на Т2 – явление редкое, даже уникальное, но почему бы какому-нибудь офицеру не привезти с собой жену, чтобы не разлучаться с ней? На все воля мужа, и следует принять ее как данность.
Напрасно он так легкомысленно отнесся к этой женщине. На шее госпожи Хэнк висел автомат, и его дуло было ненавязчиво направлено Сантору в спину. То есть теперь, когда он повернулся – в грудь. И зеленые глаза, чем-то напоминающие глаза зохена, смотрели очень неприветливо.
Он ее узнал. И взгляд, и ауру. Будучи поставщиком, женщин с подобной аурой он избегал. Независимые и непримиримые, способные превратить жизнь неосторожно связавшегося с ними мужчины в кошмар – из них не получается хороших жен. Сантор видел ее у диспетчера, когда приезжал за своей Кэкой, и диспетчер называл ее супругой. Тогда Сантор мимолетно посочувствовал ему. Сбитых с толку диспетчеров он к тому моменту уже повидал, все они кончили плохо. Неужели господин Ильтен одумался? Смог вырваться из наркотической трясины, нашел для женщины-катастрофы такого мужа, которому это счастье по плечу? Сантор перевел взгляд на Хэнка. Да, пожалуй, он подходит.
А вот к тому, что на Сантора окажется наставлено дуло автомата, он был не готов. Госпожа Хэнк не брала оружие наизготовку, не держала палец на курке. Лишь тонкий намек, ствол в сторону Сантора. Он хорошо понимал намеки. Если бы на голове оставались волосы, они зашевелились бы.
– Рад познакомиться, госпожа Хэнк, – проговорил он негромко, чтобы не вызвать дополнительное раздражение, и предельно любезным тоном.
Верховный командир рассмеялся.
– Тереза, ну что ты смотришь зохеном, как будто хочешь укусить? Остроух большой, выдели по шпажке лучшим разведчикам корпуса, не жадничай.
Он неверно интерпретировал ее злость, но градус напряженности слегка убавил. Госпожа Хэнк швырнула Сантору на тарелку несколько аппетитно пахнущих кусков, положила такую же порцию его подчиненным. Место Сантору досталось, как назло, рядом с ней. И не пересядешь ведь: могут счесть демонстративным жестом. Она едва уловимо поморщилась, покосившись. Можно бы списать на запах пота, неизбежный после многодневного пребывания в поле, если бы Сантор не был готов пари держать: этой ни пот, ни кровь не в новинку.
К Хэнку подошел высший командир Сниттке, они заговорили, и Сантор, улучив момент, аккуратно обратился к невольной соседке:
– Госпожа Хэнк, за что вы так на меня взъелись? Неужели я чем-то вас оскорбил?
– Поставщик, – презрительно прошипела она.
Он пожал плечами, стараясь не задеть ее – а то, чего доброго, начнется конец света.
– У меня было много профессий, госпожа Хэнк. Сейчас я разведчик.
– Ненавижу поставщиков! – Взгляд, как плевок.
– Чем же они… мы вам не угодили?
– Вы – воры и разбойники! Крадете женщин, не спросив. Убиваете…
– Да, госпожа Хэнк, мне приходилось убивать. Бандитов, демонов, колдунов-извращенцев… Но поверьте, мир без них стал однозначно лучше. Думаю, вы и сами их убили бы, случись вам повстречаться. И женщины, освободившиеся от их власти, сказали бы вам большое спасибо.
– То есть вы мните себя этаким благородным рыцарем, отбивающим принцесс у драконов. – Тон ернический.
– Красть тоже приходилось, – примирительно сказал Сантор. – Однажды я украл аж четырех девушек на Ноэ, утащил из-под родительского крыла. Спешите меня осудить? В тот год был неурожай. Девушки умерли бы от голода или подались в город побираться и, скорее всего, стали бы жертвами криминальных структур. Это если бы односельчане не отдали их реке, чтобы умилостивить мать-природу – бытует на Ноэ такая практика. А знаете, госпожа Хэнк, сколько во Вселенной случается пожаров, наводнений, ураганов, да и просто войн, в которых совершенно бездарно гибнут женщины? Да, многие из них сопротивляются похищению, ведь они не знают, что их ждет.
– А вы-то откуда знаете заранее? – Оттопыренная губа.
– Чуйка есть, – признался он без ложной скромности. – Ничего мистического, наследственность. Моя мать из шайхов.
Про шайхов ходили разные легенды, но ничего конкретного. На Земле о них не ведали вплоть до конфликта с Ирру. Шайхаф – государство из двух планет одной звезды – то сотрудничал с Ирру, то дрался, соответственно, был у иррийцев на слуху. Поговаривали, будто все шайхи – экстрасенсы. А кто не экстрасенс, тому очень тяжело живется. Даже пару себе сложно найти: лишенный способностей там все равно, что бесприданница в средневековье. Потому в Тикви регулярно привозили шайхианских девушек – не экстрасенсов, самых обычных, отчаявшихся найти семейное счастье на родине.