Третий район — это центр и юг страны, к югу от реки Тежу и земли по ее правому берегу. Для него характерна меньшая плотность населения, преимущественный тип поселений — города, крупные поселки городского облика, отстоящие друг от друга на значительное расстояние. Основное занятие — сельское хозяйство: мелкое землевладение либо работа по найму на латифундиях (до аграрной реформы 1960—1970-х годов); развито садоводство. Рыболовство, скотоводство и ремесла играют дополняющую, иногда важную роль в экономике района, издавна приобретшей товарный характер. Преобладание безземельного крестьянства определяет отсутствие здесь большой патриархальной семьи; латифундисты же проживали в городах.
Для зоны Алентежу господствующий тип семьи — нуклеарная, с ослабленными родственными связями, компенсирующимися развитостью форм некровного родства (compadrio — кумовство, буквально «соотечество»). Хотя женщины играют существенную роль в экономической жизни, ответственным за хозяйство вне дома по традиции признается мужчина; домашняя же жизнь определяется хозяйкой. Сравнительно более высокая степень развития капиталистических отношений приводит к непопулярности здесь таких форм народной религии, как ромарии — паломничества к святым местам; на севере страны юноши и девушки знакомятся главным образом во время ромарий.{632}
При всех различиях между тремя названными районами брак в каждом из них экзогамен — по крайней мере, в настоящее время. Ограничения в выборе брачного партнера сейчас имеют либо сословный (классовый) характер (например, на юго-востоке страны, в Алентежу, как отмечают этнографы, мелкие землевладельцы предпочитают не родниться с наемными сельскохозяйственными рабочими) либо (в Траз-уж-Монтиш) общественное мнение неприязненно реагирует на брак с жителем традиционно враждебной деревни. Сравнительно редко, главным образом в Алентежу, экзогамный брак матрилокален; встречаются также случаи матрилинейного счета родства. Повсеместен запрет на брак между ближайшими кровными родственниками (ближе двоюродных), и между крестными родителями и крестниками. Запрет этот поддерживается как церковью, так и обычаем. Сексуальные отношения между кумовьями (биологическими и крестными родителями ребенка) также осуждаются. В Траз-уж-Монтиш верят, что ребенок крестного родителя и крестника (крестницы) будет оборотнем. Такое же поверье существует — по крайней мере, существовало в конце прошлого века — и относительно ребенка от связи кровных и крестных родителей (кумовьев); единственным средством избежать такой судьбы было обрядовое сожжение первой рубашки ребенка.{633}
Вступление в брак означало перемену в социальном статусе: только после свадьбы молодой человек назывался мужчиной (homem), до того он считался просто «парнем» (rapaz). Права и обязанности каждой из групп в деревенском обществе были разграничены.
По традиции брачный возраст в Алентежу начинался, когда девушке исполнялось 14–15 лет, а юноше 17–19; на северо-западе, в провинции Минью, «женихаться» (namorar — буквально «любиться») считалось приличным только после 20 лет, так как здесь накопление приданого требовало большего времени, чем в развитой зоне Алентежу. Впрочем, к 60-м годам нашего века этот возраст понизился и в Минью до 16 лет.{634}
Как уже было сказано, основная тенденция в выборе брачного партнера по традиции — соблюдать социальную стратификацию (либо повысить статус через брак). В той же Алентежу латифундисты женились между собой; иногда в семью допускались богатые или престижные чужаки, перебравшиеся из других районов страны. Для провинции Доуру, согласно обследованию 60-х годов XX в., более приличным считался «равный» брак, при большем или меньшем соответствии приданого невесты доле жениха в наследстве. Однако в те же годы на более развитом юге и землевладельцы-минифундисты соглашались на брак своих детей с детьми наемных работников (рост заработной платы у последних сгладил традиционную разницу в социальном статусе). Тенденция к заключению браков в своем приходе оставалась, хотя на юго-западе Португалии и это ограничение постепенно исчезло.