Добрачная связь в принципе осуждалась, но больше церковью, чем обычаем. За тем, чтобы девственность была сохранена до свадьбы, следили более строго в верхних общественных слоях. Раньше парень, уходя служить в армию, старался дефлорировать свою сговоренную, видя в этом залог того, что она будет дожидаться его возвращения. Впрочем, в провинции Алентежу этнографы столкнулись с противоречивой информацией. В 60-е годы XX в. в поселке Вила Вельа были записаны сведения, что дефлорированная и брошенная возлюбленным девушка считалась обесчещенной и не может выйти замуж. По записям 20-х годов нашего столетия, даже девушка с внебрачным ребенком могла найти себе мужа, особенно если имела хорошее приданое или обладала личными качествами, компенсировавшими в глазах мужа и общества потерю девственности.{639}
Период ухаживания — namôro, derrete или derriço — завершался сватовством у родителей девушки. Иногда претендента на руку представлял сват (casamenteiro), но нередко парень сам являлся в дом девушки с просьбой. В этот день не совершались какие бы то ни было обряды. После согласия родителей собирались обе семьи, сами сговоренные, их друзья. Обсуждались условия брачного контракта, размеры приданого; договоренность заносилась на бумагу. Собственно, этот акт и назывался «делать женитьбу» (fazer о casamento). Такая форма именовалась «обговоренная женитьба», «женитьба со справкой» (casamento falado, casamento de inculca). Сват получал за свое участие новую шляпу и приглашался на свадебный пир.
Вступающие в новый брак вдовые с детьми или в первый брак пожилые люди подписывали договор о раздельном владении имуществом. Дети не имели права противиться такому договору.
Договоренность о свадьбе оглашалась в церкви, и собственно, только после этого влюбленные (namorados, как они именовались прежде) получали право называться женихом (noivo) и невестой (noiva). Оглашение производилось три воскресенья подряд; на этих воскресных службах «нойвуш» (noivos) не имели права присутствовать и слушали мессу, стоя вне церкви.{640}
В свадебной обрядности португальцев сохранились пережитки, позволяющие предположить существование в прошлом такой формы брака, как умыкание невесты. В день свадьбы жених должен был найти прятавшуюся в доме матери невесту; найдя ее, он шел с ней к ее матери и просил прощения у последней. По записи середины XIX в., иногда жених должен был отбить свою невесту у ее родни, не выпускавшей девушку из дома. В Серра-ди-Монфураду жениху при поисках невесты подсовывали других девушек. По всей Португалии увод невесты из дома в день свадьбы изображается как акт насилия: невесте приличествовало плакать и всячески демонстрировать, что ее уводят против воли. В провинции Бейра-Алта родственники и соседи девушки пытались отбивать ее у жениха по дороге в церковь; задача свадебных дружек заключалась в том, чтобы не допустить отнятия невесты. В 20-х годах нашего века старики в поселке Санта-Виториа-ду-Амейшиал (Алентежу) помнили, что в прежние времена на свадьбах невеста после посещения церкви пряталась, укрывшись под маской, а жених должен был искать ее.{641}
Случается, что молодые люди вступают в брак без согласия родителей хотя бы одной стороны. То, что девушка (если противятся ее родители) уходит до свадьбы в дом жениха или друзей, никем не рассматривается как умыкание.
В следующее за «деланием женитьбы» воскресенье невеста посещает уже как «нойва» (собственно невеста) родителей жениха в сопровождении последнего; молодые «принимаются» (arrecebem-se). Этот день называется «день появления» (dia do aparecimento).
На предсвадебной неделе «нойвуш» вдвоем ходят по друзьям и соседям с приглашениями на свадебную церемонию и пир. Невеста носит корзину — обязательно новую (за бывшую в употреблении порицают). Корзина накрыта бахромчатым платком и наполнена хлебцами, которые невеста раздает приглашенным на свадьбу. Отказ может быть оправдан только нездоровьем; но даже если приглашенный не может прийти, он должен сделать свадебный подарок: преподнести белье, скатерть, полотенце, простыню, шаль, покрывало или просто штуку полотна, т. е. вещи из традиционного набора приданого.