Конкубинат связан, с одной стороны, с народными представлениями о его приемлемости (вопреки Гражданскому кодексу 1804 г., который его не признавал), а с другой — с тем, что в течение длительного периода разводы были запрещены, а периоды, когда принимались законы, их разрешающие, являлись кратковременными. (Развод был разрешен после Великой французской революции, при Директории (1794–1799 гг.) число разводов превысило число браков). Естественно, что в жизни в большом числе встречались незарегистрированные браки, называемые faux ménage (ложное хозяйство), l’union libre (свободный союз), la famille naturelle (естественная семья). В силу сложившихся традиций число подобных браков не уменьшилось после разрешения разводов в 1884 г., они признаются обществом до сих пор (имеют место главным образом в буржуазной и интеллигентской среде).
Юридическая недееспособность замужней женщины была уничтожена законами 1907, 1927, 1938 и 1942 гг. Они предоставили матери право давать согласие на брак ее детей, во многом уменьшили зависимость брачащейся молодежи от воли родителей.{669}
Франция XIX в. была страной по преимуществу крестьянской. Традиции сельского населения выражали наиболее полно особенности этнической культуры. Поэтому свадебные обычаи крестьян должны быть рассмотрены с большей полнотой по сравнению с обычаями других социальных групп.
В силу описанных особенностей поиски брачного партнера во французской деревне XIX в. были делом непростым. С одной стороны, фермер-землевладелец старался устроить брак сына или дочери так, чтобы не только не дробить свою собственность, но и приумножить ее (отсюда и идет предпочтение кровнородственных браков, при которых земля и другие основные средства производства не выходят за рамки клана родственников), а также повысить или по крайней мере не понизить свой семейный статус. С другой стороны, уважение к личному выбору и чувствам молодежи всегда было высоким у французов всех социальных групп. Это противоречие снималось тем, что дети сызмальства воспитывались на примерах старших, когда в общественном мнении сложилось понятие «хорошая партия», «идеальный тип жениха и невесты». Молодые люди были свободны в своем выборе в тех рамках, которые дозволялись имущественным состоянием и социальным положением. Эти рамки принимались как неизбежная, более того — необходимая данность.
Случалось, младшие дети фермера, не получавшие наследства, считали, что лучше оставаться всю жизнь в безбрачии, нежели понизить свой социальный статус через брак с представителем другой, более низкой социальной группы.
Конечно, жизнь вносила в установленный порядок свои поправки. Наблюдались и такие формы проявления своей воли молодыми людьми, как «брак уводом» или «похищение невесты», которые, впрочем, во Франции очень редки. В областях, пограничных с Пиренеями, а также на Корсике известны случаи побегов молодых пар с целью принудить родителей дать согласие на брак. Вернувшись, беглецы просили прощения у родителей. В Южной Франции девушка должна была подтвердить свое добровольное участие в акции. На Корсике бывало, что родители не прощали свою дочь и отправляли ее в монастырь, из-за чего возникали межродовые распри.{670}
Обычно родители присматривали себе зятя или невестку исподволь; иногда через взрослых родственников они старались создать условия для знакомства и сближения молодых. Старшие родственники и все окружающие поощряли ухаживание тех претендентов на руку девушки, которые считались «подходящей партией» (тем самым поддерживалась традиционная эндогамия и кузенные браки), и категорически отвергали неугодных, в первую очередь «чужаков», т. е. выходцев из дальних краев. Девушка, которая принимала ухаживания чужака, теряла свою добрую репутацию. Во время паломничества к часовням св. Екатерины (покровительницы девушек), св. Николая (патрона юношей и мужчин), к другим местам поклонения девушку мог сопровождать только признанный претендент; он же мог быть единственным ее партнером на танцах.