Исследователи отмечают, что уже знакомые друг с другом молодые люди не всегда прибегали к посредничеству сватов. В южных районах Фрисландии (в конце XIX в.) с миссией адвоката перед родителями девушки выступала вдова (в то время как в провинциях Северная и Южная Голландия, Зеландия и Гронинген эту роль зачастую выполнял священнослужитель). Если миссия посредника завершалась удачно, парень посещал свою возлюбленную в отдельном домике, предварительно передав ей деньги на покупку пряников и другой еды, которую полагалось съесть вместе.
Парень мог прийти в назначенный ему день в дом девушки и сам хлопотать за себя. По манере поведения девушки он догадывался о ее решении: если она продолжала сидеть и просила остаться кого-нибудь из домочадцев, а затем (как во Фрисландии) снимала сережки и жаловалась на головную боль, да к тому же напоминала молодому человеку о времени, ему не оставалось ничего другого, как ретироваться. Таким же оказывался результат сватовства, если мать девушки бралась за каминные щипцы, чтобы подправить огонь. Отсюда поговорка: «Женихи боятся щипцов». В провинции Гелдерланд к приходу жениха девушка пекла блины со шпиком; если сало «проглядывало» сквозь тесто, это значит, что парню отказывали.
Согласно традиции, девушки во Фрисландии пользовались гораздо большей свободой, чем в других областях Нидерландов, и это очень часто давало им право самостоятельно решать свою судьбу. Старинная фризская поговорка гласит: «Как в поле девушка сама берет картофель, так сама должна брать мужа». Парень появлялся под вечер в доме возлюбленной, у очага собиралось все семейство, завязывалась общая беседа. Затем отправлялись спать младшие дети, а через некоторое время и родители. Молодые люди продолжали беседовать; если девушка поддерживала все это время огонь в очаге, сватовство можно было считать удачным. Но стоило девушке загасить огонь, юноша должен был покинуть ее дом без всякой надежды на успех: повторное сватовство возбранялось.
Особую роль в символике сватовства играла трубка. Молодой человек обычно спрашивал разрешения раскурить ее. Далее разыгрывался небольшой спектакль: девушка подавала спички, придвигала стул, подносила трубку, т. е. оказывала знаки внимания и заботы; таким образом избранница в символической форме давала согласие на замужество.
В современных Нидерландах традиционные формы сватовства продолжают жить, вобрав в себя новые черты: например, трубку заменила сигара, без которой претендент на руку девушки чувствует себя недостаточно уверенно.{773}
Сватовство не возбранялось и вне дома. Например, во Фландрии XVII — начала XVIII в. парень приглашал девушку в кабачок и «между двумя жбанами» делал ей предложение. В случае благоприятного ответа они приобретали в глазах общества новый статус: жениха и невесты.{774}
Если первые официальные предварительные переговоры (на декабрьской ярмарке и в доме невесты) были своего рода прикидкой, когда обе стороны присматривались и приценивались, то ровно через месяц заключался окончательный контракт. Это происходило в первый четверг января (Арлон, провинция Люксембург) на «ярмарке свадеб». Часто с помощью хайлигсмана устанавливали размер приданого (нидерл. uitzet, aanbrengst), подсчитывали принадлежности туалета; проводился как бы смотр всего домашнего хозяйства невесты. Жених вручал возлюбленной в качестве свадебного подарка не обручальное кольцо, а булавку или шпильку для волос, часто из золота или серебра. Можно было дарить кружево, перчатки, веер; если позволяли средства, то драгоценности. Полагалось также преподнести невесте букет цветов, украшенный лентами (их сохраняли до первых родов). Все подарки принимались девушкой лишь с одобрения ее родственников. Одаривал будущую невестку и свекор. Например, во Фрисландии этот подарок издавна состоял из серебряных украшений, прикрепленных к серебряной цепочке; все вместе подвешивалось к поясу. Недаром говорили: «Жениха можно хвалить, а невесту — одарить». На «ярмарке свадеб» назначали день свадьбы, которая совершалась обычно перед «пепельной средой».
За удачное сватовство посредник получал подарки от обеих сторон (деньги, новую одежду, хорошее угощение). Ему также возмещали затраты, связанные со сватовством. Видимо, в прошлом расчет с брачным маклером производился заранее, что приводило иногда к трате денег не по назначению. Поэтому в 1626 г. некоторые голландские юристы потребовали более жестко контролировать профессиональных сватов: выдавать им необходимую сумму на расходы лишь после клятвенного обещания употребить ее для пользы дела.