Традиционная мораль приписывала большое значение сохранению добрачной девственности, которая, по многочисленным поверьям, имела магическую силу. Однако в отдельных местностях сохранялись следы некогда бытовавшей свободы добрачных отношений. При этом добрачная беременность не считалась позором, и молодая женщина, имевшая добрачного ребенка, даже рассматривалась как желанная невеста, доказавшая свою способность к деторождению. Характерные примеры свободы нравов приводит венгерский этнограф Б. Гунда. В Шаркёзе осенью девушки по традиции отправлялись на виноградники, чтобы отгонять птиц, клевавших созревающие ягоды. Нередко к девушкам присоединялись и парни, начинались шутки, песни, танцы. При этом молодые люди держали в руках палки, а девушки — баранки из теста. Если девушка надевала баранку на палку в руках у юноши (весьма очевидная символика), то это воспринималось как приглашение провести с ней ночь в «спальном домике» — так назывался шалаш в винограднике, где ночевали девушки.
В Калотасеге девушки и парни часто встречались по вечерам у деревенского колодца. Если девушка, отправляясь за водой привязывала к своему ведру букетик цветов, это означало, что выбранный ею парень может посетить ее ночью. Молодой человек, принимая это приглашение, наполнял ведро девушки водой. Подобное приглашение выражалось и в других иносказательных формах, например, если девушка после жатвы отдавала парню свой серп.{258}
Среди венгров Трансильвании и в некоторых районах Западной Венгрии (Дунантуля) бытовал «пробный брак»: парень и девушка по взаимному согласию вступали в связь, которая только при появлении признаков беременности или при рождении первого ребенка оформлялась браком, да и то не всегда.
В Калотасеге и среди венгров, живших на территории Буковины (буковинских секеев), в начале XX в. еще отмечался обычай «похищения девушек»: юноша с помощью друзей похищал девушку, обычно с ее согласия, но иногда и без него, и вступал с ней в связь, вынуждая таким образом ее родителей дать согласие на брак. Причиной похищения могло быть и соперничество между молодыми людьми, столкновение с запретом при выборе брачного партнера (об этом будет сказано ниже), а чаще просто намерение заключить брак без дорогостоящей свадебной церемонии.{259}
К обычаю похищения девушек примыкают встречавшиеся изредка в среде венгерского крестьянства так называемые «дикие браки» — фактические брачные союзы, не оформленные ни в церковном, ни в гражданском отношении и, как правило, не санкционированные традиционной свадьбой. Такие союзы обычно соединяли людей не первой молодости, часто вдовых или разведенных. Эти браки не одобрялись в сельском коллективе, хотя и негласно признавались; таких сожителей, например, обычно вместе приглашали на торжества (свадьбы и т. д.) как законных супругов.{260}
Возвратимся теперь к отношениям ухаживания между юношами и девушками. Необходимо отметить, что эти отношения далеко не всегда завершались браком. Причина заключалась в том, что в ухаживании выбор партнера определялся личными склонностями молодых людей — родители девушки не имели права препятствовать тому, чтобы их дом посещал любой молодой человек, даже не нравящийся им. В то же время при выборе брачного партнера, как правило, господствовала воля родителей и вообще старшего поколения. К 1857 г. относится следующий характерный рассказ о брачных обычаях в районе Мезёкевешда (Северная Венгрия). Когда парень возвращается с поля домой, мать встречает его словами: «Ну, сын мой, ты женат». Узнав имя своей невесты, сын беспрекословно подчиняется, независимо от того, знает он будущую жену или нет.{261} Подобные случаи были нередки и в более поздний период.
При выборе брачного партнера играли роль и другие многочисленные критерии. В венгерской крестьянской среде преобладала тенденция к эндогамии в широком смысле слова, когда браки заключались в пределах определенной группы (локальной, социальной и т. д.). В большинстве районов страны браки в основном заключались в пределах одного села, а иногда даже и его части (конца). Порицался парень, который не мог найти невесту в своей деревне. При этом в некоторых областях (например, у палоцей и матьо) молодые люди, пришедшие из иного села или даже с другого конца поухаживать за девушками, подвергались преследованиям и избиениям со стороны местных парней. Обычай локальной эндогамии отражен в пословице «Лучше возьми женщину с семью грехами из дома, чем с одним грехом из другого места». В случае нарушения этого обычая окружающие долго относились к «чужакам» с неприязнью и недоверием.{262}