В свадебных обрядах Шлейнса помимо ухода невесты из дома и семьи отражается также момент расставания ее с девичеством, и обоих молодоженов — с группой лиц, не вступивших в брак. После застолья в полночь незамужние подруги вели невесту в дом жениха, где одновременно (считая при этом до трех) снимали с невесты покрывало и венок, а с жениха — его элементы свадебного наряда. Затем, определив при помощи гадания, кто будет очередной невестой, девушки шли танцевать, и танцы эти длились до утра. Молодая же пара оставалась в одиночестве.{405}
Широко был распространен обычай «кражи башмака». Два парня во время пиршества делали вид, будто нечаянно что-то уронили. Они нагибались и воспользовавшись случаем, потихоньку стаскивали под столом с ноги невесты башмак. Дружка невесты, чья задача была помешать этой краже, должен был его выкупить за деньги.
Гости старались «незаметно», обманным путем украсть и саму невесту. Затем новобрачную вели в ближний трактир, откуда жених и забирал ее за денежный выкуп.
За свадебным столом молодожены соблюдали умеренность. В Туртале невеста не должна была ничего класть себе на тарелку, и только ее подруга могла украдкой положить ей что-то из съестного. В кантоне Гларус невеста и жених ели из одной тарелки и пили из одного стакана. В Винтерзигене (Вазаль) какая-нибудь гостья обходила с подносом присутствовавших и, энергично постукивая по нему половником, собирала со всех деньги, говоря при этом, что это мелочь для будущего ребенка.
После трапезы гости ненадолго отправлялись на прогулку и после возвращения шли на ужин. К началу вечерней трапезы число ее участников значительно увеличивалось, поскольку, как, например, раньше в Шлейтгейме (Шаффхаузен), по знаку, подаваемому выстрелами, сходилось много гостей с подарками съестными припасами, утварью, одеждой. Их принимала невеста или ее подруга, которая для этого надевала белый фартук. Стоимость подарков соответствовала степени родства. В местности Бух (кантон Шаффхаузен) тот, кто дарил деньгами два франка, имел право остаться, и его угощали печеньем и вином. В Шлейтгейме еще 50 лет тому назад дарили почти исключительно зерно.{406} В Альштеттене (Сент-Галлен) около 1811 г. передача подарков происходила иначе. Здесь посередине большой комнаты протягивалась так называемая колыбельная веревка, к которой крепко привязывали за ноги живую курицу с мешочком на шее. Каждый гость клал в этот мешочек свой свадебный подарок. К дарителям присоединялись парни, которые весь день стреляли; начинались танцы, по большей части длившиеся всю ночь.
Свадебным танцам вообще придавалось важное значение: они были своего рода ритуалом. Если жених сам не умел танцевать, почетная роль — протанцевать в первой паре с невестой — передавалась шаферу.
Есть поразительно яркие описания отдельных циклов в свадебных обычаях в сельских районах Швейцарии. Одно относится еще к концу XVIII в. и принадлежит русскому писателю, посетившему деревушку Мейрингер; оно сделано в характерном сентиментально-романтическом стиле: «…Я, возвращаясь в деревню, нашел подле одного домика множество молодых мужчин и девушек, которые между собой играли, прыгали и резвились. Тут праздновали сговор. Мне нетрудно было узнать жениха с невестой: самая прекрасная чета, которую вы себе вообразить можете. Румянец беспрестанно играл на их щеках; они хотели резвиться вместе с другими, но нежная томность, видимая во всех их движениях, отличала их от прочих пастухов и пастушек. Я подошел к жениху, взял его за руку и сказал ему: „Ты счастлив, мой друг!“ Невеста взглянула на меня с выразительною благодарностью за мое приветствие. Как нежно чувство в альпийских пастушках! Как хорошо понимают они язык сердца! Пастух с улыбкой посмотрел на свою любезную — взоры их встретились…»{407}
В Нурцахе брачащихся около полуночи вели потихоньку домой, где им еще раз давали вино и кофе. В галльском Рейнтале их провожали только почетные гости обоего пола. Там новобрачные, став на колени, читали пять раз «Отче наш»; дружка невесты снимал с нее венок, а «почетная женщина» запирала молодых в невестиной комнате и должна была их отпереть только утром.
Существовал обычай (в Лозанне он был запрещен еще в 1455 г.), по которому молодоженов с пением вели в комнату невесты, где подносили им крепко наперченный винный суп.
В следующие дни, вплоть до ближайшего воскресенья, справляли послесвадебные обычаи (Nachhochzeit). Новобрачная, носившая до этого времени еще девичью одежду, теперь облачалась в наряд замужней женщины — белый чепец (Haube, отсюда выражение «идти под чепец») и только теперь могла ходить вместе с мужем в церковь.{408}