Бен усмехнулся.
— И это тоже. Хотя даже если бы индейцы и не оказывали сопротивления, белые все равно убеждали бы себя, что располагают достаточными моральными основаниями для их истребления, особенно если речь идет о возможности обогащения.
Кристи нахмурилась.
— Ты хочешь сказать, что золотоискателям на самом деле было наплевать, что индейцы язычники? А просто они хотели забрать все золото себе?
— Что-то в этом роде, хотя, разумеется, всегда находилось несколько белых, которые искренне хотели делать то, что правильно и полезно для индейцев.
— Как ты много знаешь, папа, и так интересно рассказываешь, — заметила Кристи, вытягивая шею и пытаясь разглядеть громадное деревянное водяное колесо, которое когда-то направляло воду в промывочные желоба в Айдахо-Спрингс. — Мне нравится история и география, но на уроке так скучно и учителя такие зануды, только и знают, что спрашивать даты.
— Даже учителя иногда ухитряются делать уроки истории интересными, — улыбнулся Бен. — Уверен, что тебе повезет с учителем истории в новой школе, куда мы запишем тебя завтра.
— Завтра! Ох, папочка, мне совершенно не хочется ходить тут в школу! До летних каникул осталось совсем немного, и просто нет необходимости возиться со всеми этими скучными бумагами.
— Ну, никаких особых хлопот это не доставит, — спокойно сказал Бен. — Когда в последний раз ты была в школе, Кристи?
Прежде чем ответить, девочка долго смотрела в окно.
— Я ходила в школу до Рождества, — призналась Кристи с легким вызовом в голосе. — Ты ведь знаешь, я рассказывала тебе. В Англии.
Бен молчал, и ее прорвало.
— Это не моя вина! Мать никогда не хотела, чтобы я училась в Калифорнии. Она собиралась переехать с Эриком в Нью-Йорк и сказала, что мне нет смысла начинать учебу в Гринакре, потому что после всех хлопот по зачислению мне удастся проучиться там всего лишь несколько недель.
Что бы там Бен ни думал о поступках своей бывшей жены, он не пытался критиковать ее поведение или упрекать в чем-то Кристи. Он явно понимал, что мало кто из тринадцатилетних подростков обладает самодисциплиной и желанием ходить в школу, если мать закрывает глаза на прогулы.
— Теперь это дело прошлого, Кристи, — ровным голосом сказал Бен. — Нам нужно обсудить и распланировать твое будущее. К счастью, ты очень способная девочка, и если как следует поработаешь летом, тебя могут осенью записать в девятый класс. Если нет, то и это не конец света. Ты рано начала учиться, так что не будет ничего страшного, если тебе придется еще год посидеть в последнем классе средней ступени.
Кристи недовольно надула губы.
— Я не хочу учиться еще раз в восьмом классе. Такая участь ожидает только самых тупых.
Бен не стал обращать внимания на ее намеренную провокацию.
— Ты пропустила так много, что учеба едва ли покажется тебе повторением пройденного, верно? Но не беспокойся, милая. Я уверен, что не успеет закончиться лето, как ты сумеешь убедить администрацию школы, что ты не тупица — хоть и прогуляла целых пять месяцев учебы.
Щеки Кристи вспыхнули пунцовым жаром, и Лауре жаль было смотреть на явное смущение девочки, хотя она полностью одобряла настойчивость Бена и его желание, чтобы дочь ходила в летнюю школу.
— Глядите! — воскликнула она. — Вон там у дороги пять оленей. Видите их? Обычно они не отваживаются подходить так близко к шоссе.
Внимание всех переключилось на животных, неприятная тема была забыта, и остаток пути даже Кристи была под таким впечатлением от величия Скалистых гор, что забыла про свои протесты и жалобы на скуку школьной жизни.
Они добрались до Вейля и свернули с шоссе в заповедник Уайт-Ривер. Выполнив серию головокружительных спусков и подъемов по грунтовой дороге, что вела в Нотч-Маунтин-Крик, они оставили машину и направились пешком по туристской тропе, поднимавшейся вверх к Лунному перевалу.
Неровная вершина горы Святого Креста, названной так из-за двух гигантских, забитых снегом трещин на ее северо-восточном склоне, красовалась на фоне безоблачного голубого неба и выглядела безупречно, словно на почтовой открытке. Хотя был всего лишь май, солнце жарко припекало им спины, и Лаура ощутила знакомый прилив нетерпения, когда подняла глаза на гранитный пик и представила, как они взберутся на верхний уступ, возвышавшийся на четырнадцать тысяч футов над уровнем моря.
Вскоре она поняла, что до наступления темноты им скорей всего не удастся добраться до вершины. Бен был в превосходной физической форме и явно обладал немалым альпинистским опытом. Но вот Кристи, привыкшая жить на берегу моря, задыхалась в разреженном воздухе, и ей никак не удавалось идти в ногу со всеми, несмотря на то, что Беннет и Лаура сдерживали шаг.
Через полтора часа ходьбы они все еще находились в полосе леса, но тропа расширилась, образовав удобное для привала место. Бен с сочувствием взглянул на дочь, которая упрямо пыхтела и с усилием делала каждый следующий шаг.
— Давайте передохнем несколько минут? — предложил он, стаскивая с плеч рюкзак и изображая усталость, которой, по мнению Лауры, вовсе не испытывал.
Кристи с готовностью поддержала его.
— Конечно, давайте! Господи, мне казалось, что вы оба собираетесь идти целую вечность! — Не дожидаясь дальнейшего приглашения, Кристи опустилась на ближайший валун, громко застонав, и с наслаждением вытягивая натруженные ноги. — Я умираю, — громогласно объявила она. — Умираю от усталости.
— Ты лучше намажь нос солнцезащитным кремом, — посоветовала Лаура, протягивая ей тюбик, который достала из рюкзака. — По-моему, тебе еще жить и жить, но не с обгоревшим же носом.
Кристи открыла один глаз.
— Солнце мне не кажется слишком горячим.
— На такой высоте легко обгореть, даже если тебе холодно.
Кристи послушно нанесла на лицо крем. Бен тем временем достал две пластиковые бутылки.
— Кто из вас хочет пить, милые леди? — спросил он.
— Предложение заманчивое. — Лаура заметила плоский валун в нескольких метрах от Кристи и вздохнула от удовольствия, усевшись на нагретый солнцем камень, она закрыла глаза, подняв лицо к небу и откинув с шеи влажные кудри. Сквозь шелест листвы она слышала пофыркивание кроликов, а где-то в отдалении различила хлопанье крыльев какой-то крупной птицы.
Кристи громко зевнула.
Ну, и на какую высоту мы уже поднялись?
— Мы находимся на высоте почти двенадцати тысяч футов над уровнем моря. Еще сотня футов, и мы окажемся выше линии лесов.
— Еще сто футов! — мрачно воскликнула Кристи. — Какой ужас, папа! Не забывай, что я уже ходячий труп. Не могу себе представить, откуда такие немолодые люди, как вы, берут свою энергию.
— Мы специально тренируемся, чтобы быть в форме, — сказал Бен, заговорщицки подмигнув Лауре. — В нашем возрасте это просто необходимо. Верно, Лаура?
— Верно. — Она улыбнулась ему с пониманием. — И вообще, вы лучше поскорей принесите обещанную воду, Бен, пока ваши дряхлые кости не отказались служить.
Она смотрела, как он спускается к скользким камням, окружающим узкий ручей. Пот блестел на его загорелом лбу, и Бен нетерпеливо вытерся рукавом свитера, затем поставил бутылки на землю и плеснул на себя ледяной, кристально чистой водой. Вчера вечером он поцеловал ее. Мысль эта сверкнула в сознании Лауры, появившись, казалось бы, из ниоткуда. Если бы он поцеловал ее снова, прямо сейчас, его кожа была бы холодной по сравнению с ее горячей щекой, а у губ был бы вкус свежести горной воды. Волна желания поднялась откуда-то из глубины ее существа, заставив учащенно забиться сердце, и она крепко обхватила руками плечи, в очередной раз смущенная реакцией собственного тела.
Вчера вечером, когда она впервые встретилась с Беном, еще можно было бы найти извинение ее волнению, как у девчонки-школьницы, на его сексуальный магнетизм. В конце концов он был хорошим актером, и образ его телевизионного героя Гаррисона Бранда был тщательно разработан и предназначен для возбуждения женских фантазий. Ему ничего не стоило время от времени входить в роль, и очередная жертва тут же оказывалась у его ног. А ведь, черт побери, Лаура была все-таки женщиной, несмотря на стремление ее коллег обращаться с ней как со своим парнем. Но сегодня, проведя в обществе Бена несколько часов, ей уже пора было бы научиться различать экранного Гаррисона Бранда и Бена Логана, отца беглого подростка с весьма спорным правом опекунства. Как бы Лаура ни наслаждалась его обществом, нельзя все же забывать, что она сотрудник полиции, находящийся при исполнении своего служебного долга.