До восьми часов утра удалось обойти прежнее место действия, где стояли вросшие в землю проржавевшие тепловозные будки.
Фотографа здесь не было, и ничто не говорило о том, что он сюда возвращался.
Тогда Максим обследовал лес по другую сторону узкоколейки, вспугнул пару зайцев, несколько глухарей, дошёл до речки Угьюм, впадавшей в Синдорское озеро, однако и там никаких необычных следов не обнаружил и тревожных ощущений не испытал. Лес жил своей обычной жизнью, и ему было безразлично, чем занимаются появившиеся в нём люди.
Максим вернулся обратно, дошёл до речки Вис, понаблюдал издали за мелькавшими у вертолёта пятнистыми фигурами поисковиков.
Фотографом не пахло и здесь, что было вполне объяснимо. Хотя он уже доказал, что никого не боится и спокойно может разгуливать по лесу, не обращая внимания на нервную суету полицейских и военных, обшаривающих болота в поисках пропавшей группы охотников.
Тем не менее Максим понимал, что возле вертолёта фотограф скорее всего не появится. Всё, что нужно сделать, он сделал, а дальнейшее мелькание на виду у вооружённых людей чревато серьёзными последствиями. Если и стоило его где искать, так это подальше от этих мест, поскольку звери наверняка ушли из хуторских окрестностей, напуганные рёвом моторов и человеческой вознёй.
Максим присел на камень у крайней ржавой коробки.
Вывод? Надо идти за озеро Глухое, где, по рассказам Пахомыча, он видел лосей и медведей. Фотограф, заинтересованный в контакте с крупными животными, должен следовать за ними.
Максим сделал глоток воды из захваченной фляги, поколебался немного, прикидывая, не взять ли с собой Пахомыча в качестве проводника, но решил на хутор не возвращаться. Позвонил Брызгалову:
– Юлик, доброе утро, уже летишь?
– Только что о тебе подумал, командир, – отозвался капитан. – Ты прямо нюхом чуешь, чем я занят. Через пару минут вылетаем из Батша в Синдор.
– Сколько вас?
– Четверо, повезло, что ребята остались в городе. Кондырина только нет, успел отбыть на юга, остальные со мной.
– Здорово, я не надеялся, если честно. Ты им всё объяснил? Они поняли, что летят не отдыхать?
– Савелий жаждет накостылять любому фотографу, которого встретит в лесу, да и остальные не прочь подразмяться.
– Разминку обещаю. Загрузка?
– Стандартная, хотя и без комбезов.
– На чём летите?
– На эмчеэсовской вертушке, я договорился с пилотами, нас подбросят до Синдора. Можем сесть прямо на твоём хуторе.
– Придётся отвечать на вопросы, кто такие и зачем прибыли, а что ты скажешь? Спецгруппа на задании? Так что летите до посёлка, там на жд-станции найдёте дрезину и доедете до хутора. Я живу у Николая Пахомовича, лесника, его все знают. Доберётесь – позвони, скорее всего я буду в лесу.
– Найдём.
– Ни пуха.
– К чёрту! Жди, командир, часа через два-три, не позже, будем у тебя.
Максим сделал ещё один глоток воды, решительно поднялся и двинулся вдоль узкоколейки к востоку, туда, где когда-то располагалась колония общего режима «Глубинка».
Через час он пожалел, что не взял с собой лесника.
Несмотря на то что лес не был для него загадкой, скопищем непроходимых чащоб и буреломов, пришлось обходить множество болотистых низин, и скорость передвижения упала до смехотворных полутора километров в час.
За очередным завалом упавших лиственниц показалась очередная низина с кочками и редкими стволами чахлых берёзок.
Максим остановился, хватая ртом воздух, расстегнул и снял ветровку, попил водички.
Над лесом чуть в стороне низко пролетел вертолёт, и он пожалел, что не находится на его борту. Подумал: интересно, как себе объясняет полиция исчезновение семи человек? Что, если фотограф уже у них и даёт признательные показания?
Последняя мысль заставила прервать отдых.
Максим глянул на часы: почти десять, – вытащил мобильный.
– Дядь Коль, что нового?
– Да вроде бы всё старое, – ответил Пахомыч. – Ты далече?
– За зимником, версты четыре от хутора. Лосей ищу. Не знаешь, как дела у поисковиков? Никого не нашли?
– Полчаса назад разговаривал с Мишкой Бочарниковым, у которого генерал останавливался. Смурной совсем, пожаловался, что его не выпускают с хутора. Пока никаких результатов. А у тебя?
– То же самое. Мои не приехали?
– Не видал.
– Ладно, я потом ещё позвоню.
Он умыл разгорячённое лицо водой из бочажины, обошёл болотце, прислушиваясь больше к своим ощущениям, чем к лесной тишине, обнаружил следы сразу нескольких лосей на мху, кое-где обглоданные ветки лещины. Следы обрадовали. Лоси прошли здесь недавно, появилась надежда на встречу с ними и на контакт с фотографом.