Кинолог приказал Джерри сидеть и сам присел в холле на стульчике у телефонного столика.
— Мы вам все объясним,— деловито начал Петухов,— присаживайтесь, вот сюда. Чаю? Перекусить? Время обеденное...
Сиволодский снял фуражку и подумал, что с жары не чаю, а чего-то холодненького хорошо бы выпить, но постеснялся. Огляделся... Он всегда знал, что пенсионеры бывают разного значения, Интересно, кем была ответственная квартиросъемщица? Наверняка не меньше директора фабрики.
— Подозревать некого,— решительно заявил Петухов.— Все мы тут люди свои. И должен сказать, съели вместе сто пудов соли. Одним словом, все мы вместе работали в одном торгпредстве, за рубежом.
Сиволодский поинтересовался, где именно. Петухов, разъяснив, продолжил:
— Взять эту вещь никто не мог. Ее даже сегодня не видели. Из этой комнаты практически никто не выходил и в ту комнату не заходил. За редким исключением. Прежде всего покидал эту комнату я. Но не дальше холла.— Он кивнул за стеклянные двери.— Я там танцевал цыганочку. На ковре неудобно.— Сиволодский невольно опустил глаза — на ковре топорщились целлофановые лохмотья.
— Комнату покидала Наталья Сергеевна Попова,— Петухов указал на строгого вида женщину лет двадцати пяти,— она учительница, с детьми играла в детской комнате, но не там, где хранились ценности. Подходил к ней ее супруг, кандидат технических наук, между прочим, очень уважаемый человек. Он на трюмо видел коробочку.
— Футляр, красивый футляр я видел через раскрытую дверь,— пояснил глухим басом Константин Сергеевич Попов.— Мне показалось, футляр был раскрыт.
— Показалось или был раскрыт? — уточнил Сиволодский.
— Я не присматривался, но, кажется, раскрыт.
— И дети...— добавила сухощавая брюнетка с подсиненной проседью,— дети там играли.
Петухов степенно кивнул:
— Дети играли в другой комнате. Они исключаются. Были под присмотром взрослых.
— Какого возраста дети? — осведомился Сиволодский, прикидывая, как их придется допрашивать: с родителями, с педагогом...
— Дошкольного, Пяти и пяти с половиной лет. Ирочка и Викеша,— пояснила та же дама с подсиненной проседью.
— Мы готовы помочь следствию всеми силами,— решительно заявил Петухов,— можете нас обыскивать. Мы даже настаиваем на личном досмотре.
Сиволодский задумчиво покачал головой. Знал бы, что придется обыскивать женщин... но, кажется, майор Левченко на задание раньше выехала. Подождать да позвонить? К тому же у нее опыт работы по поиску драгоценностей. Но пока ее нет.
— Я могу видеть пострадавших?
Из-за стола вскочила полная женщина, суетливо бросилась к дверям.
— Жена моя,— успокоительно уведомил Петухов.— Петухова Анна Николаевна.
Сиволодский услышал ее голос:
— Сана, Саночка, возьми себя в руки... Там пришли... Нет, другой. Оттуда. Альберт Петрович, дайте же ей руку... Инна, накапай валокордина... Как это нет? Чтоб в доме не было сердечного?!! Вы с ума сошли...
Через несколько минут Александра Эдуардовна вышла. Под руку ее поддерживал адмирал. «Ну вот, теперь ясно, куда я попал»,— подумал Сиволодский и поднялся.
Хозяйка протянула паспорт и изящным жестом пригласила лейтенанта следовать за ней.
— Это произошло здесь? — спросил Сиволодский, оглядывая комнату Александры Эдуардовны. В комнате было множество красивых вещей: японские статуэтки нэцке, вьетнамские лакированные миниатюры, серебряный туалетный набор на трюмо, китайские фарфоровые вазы, на письменном столе инкрустированный прибор, тоже китайский.
«Было гут что взять, кроме браслета, если вор серьезный, хладнокровный, а другой рисковать в полном народу доме не станет»,— подумал лейтенант.
Александра Эдуардовна подвинула к торцу стола кресло и уютно устроилась в нем, укрывшись большим ярким шотландским пледом.
— Михаил Игоревич,— печально сказала она,— может быть, пока мы отложим формальности и начнем поиск? Вы привезли собаку?! Пусть она и займется своим делом.
— Видите пи...— замялся Сиволодский,— прежде я должен знать, что искать собаке. Опишите вашу пропажу.
Александра Эдуардовна резко откинула плед, поднялась и подошла к шкафу. Через, минуту перед Сиволодским лежали серьги, кольцо и брошь.
— Вещи золотые? — спросил он, когда Александра Эдуардовна снова села. Сиволодский не предполагал, что простую бирюзу оправляют в золото. Да и техника финифти в его представлении связывалась с серебром, мельхиором...
— Да,— утвердительно кивнула Соколова,— там есть проба. Лупа в верхнем ящике стола, если угодно,— голос ее звучал отрешенно.— Помню, мы с Альбертом Петровичем пошли в театр. Приехал Брехт со своей труппой... После работы, очень торопились, по дороге забежали в нашу торгпредовскую столовую перекусить, на мне были белое платье китайской чесучи и этот гарнитур. Я вошла, и все перестали стучать ложками...— Александра Эдуардовна заплакала.