- Молодец, Мишка,- Лёнька не сомневался, что - это именно он, - времени даром не теряет, только приехал и уже сидит с какой-то девчонкой.- Приглядевшись, он подумал, - "у девушки платье как у Наташи, очень похожее", - поравнявшись с ними, он почувствовал, как быстро забилось у него сердце. Ему показалось, что сидящая рядом с моряком девушка, похожа на его Наташу.
- Нет, этого не может быть, - подумал Лёнька,- ведь они договорились, что сегодня вечером он за ней зайдёт, и они пойдут в кино. - Чтобы убедиться в том, что он обознался, Лёнька сбавил газ, он уже пролетел мимо сидящих, круто развернул катер, на малом ходу подошёл и слегка заскочил на берег, чтобы катер не снесло течением.
Теперь он отчётливо видел, что рядом с моряком сидит его Наташа. Лёнька, не веря своим глазам, чувствуя бешеное сердцебиение, вышел из рубки на палубу и, не отрывая глаз от Наташи, сдавленным, сиплым голосом произнес: - Здравствуй, Наташа. - Она сидела, опустив глаза, чувствуя себя как застигнутая на месте преступления воровка. Михаил, улыбаясь, он догадался, кто - это, и почему он так бесцеремонно подчалил к ним,- абсолютно спокойным голосом ответил на приветствие, адресованное не ему: - Здорово, коли не шутишь. - Лёнька, не обращая внимания на едкое приветствие Михаила, сказал: - Наташа, поедем со мной, прокатимся, катер на стоянку отгоним.
Наташа сидела не шелохнувшись, от неожиданности происходящего она не могла сказать ни слова. Она корила себя за то, что позволила Михаилу себя уговорить, - "уделить ему полчасика, для очень серьёзного и важного для него разговора",- и сейчас ей было очень стыдно перед Лёнькой. Ей хотелось встать и убежать, но она как будто оцепенела. Михаил расценил её молчание по своему: -
Тебе что, не ясно, с тобой не хотят разговаривать, давай вали отсюда. - Лёнька посмотрел на Михаила, - "почему он так со мной разговаривает, да ещё при Наташе? - подумал он, - ведь есть же не писаное правило, - нормальные пацаны стараются не унижать и не оскорблять друг друга при девчонках, - если есть вопросы, давай поговорим, с глазу на глаз, один на один".
- Короче, - Михаил придал своему голосу шутливо - командный тон,- "отдай концы" и греби отсюда, а то сейчас пойдёшь кормить налимов, салага.
Лёнька почувствовал, как всё внутри у него закипело, он покраснел - в лицо, в голову ему ударил такой жар, как из раскалённой печки.
Он, молча, прошёл по борту, спустился в рубку, достал из рундука ружьё и, сняв его с предохранителя, вышел на палубу. Михаил резко встал с бревна и Лёнька, направив на него стволы, не целясь, выстрелил.
Все дальнейшее ему виделось как в замедленном кино: отлетающая далеко в сторону бескозырка, падающий навзничь, через бревно, со вскинутыми вверх руками, Михаил, убегающая, с нечеловеческим криком и визгом, Наташа. Лёнька вернулся в рубку, бросил в рундук ружьё и прежде чем отплыть от берега, он, глянув на опустевшее бревно, увидел, как из-за него торчат вверх, чёрные ботинки со сверкающими на каблуках металлическими набойками.
Он положил дрожащие руки на штурвал, включил задний ход и, выйдя на глубину, дал полный газ вперёд. Сторож, услышав приближающийся шум катера, вышел из своей будки и увидел как тот, не сбавляя хода, летит в сторону берега.
- Что он делает? - "крюк - котелок",- выругался он и в следующую минуту, уже с заглохшим двигателем, катер по инерции вылетел далеко на берег.
- Ты что натворил, варнак, пьяный что ли, - накинулся он на спрыгнувшего с катера Лёньку, сам уже проглотивший пару стаканов своего любимого "Агдама". Лёнька подошёл к нему с белым, как мел, лицом и сказал: - Дядь Коль, позвони в милицию, я моряка застрелил.
- Какого ещё моряка, ты что несёшь? - "крюк - котелок".
- Мишку я застрелил, - ответил Лёнька, и добавил, - пусть теперь сам идёт кормить налимов.
До Николая дошло, что он говорит правду, таким не шутят, и он запричитал:
- Ах Лёнька, ах ты варнак, что ж ты натворил, ах ты "крюк - котелок". Из чего ж ты его застрелил? - спросил он.
- Из батинова ружья,- ответил Лёнька, - оно там лежит, в рундуке.
- Ты, вот что, Лёнька, тащи ружьё сюда и сам иди, звони в милицию, - распорядился Николай.
Лёнька принёс ружьё в сторожку и дрожащей рукой набрал 02. Спустя минут 20-30, к сторожке подъехали два милицейских "УАЗА", из них вышли пятеро милиционеров. Надев на Лёньку наручники, трое из них, посадили его в "УАЗИК" с клеткой и увезли в "КПЗ", - камеру предварительного заключения.
Два других милиционера, одна из них женщина, в звании лейтенанта, другой в звании капитана, остались, чтобы опросить сторожа, осмотреть катер и изъять оружие. Николай, передав ружьё, решил продемонстрировать свои познания в юриспруденции и, обращаясь к оформляющей протокол изъятия женщине - лейтенанту, он сказал:
- Ты запиши в протокол, что ружьё мне Лёнька сам отдал, т.е. добровольно и ни какого сопротивления мне, как законному представителю, он не оказывал.
Она, посмотрев на Николая, спросила: - Товарищ сторож, а Вы почему, на рабочем месте, находитесь в нетрезвом состоянии?
- А ты мне наливала? - "крюк - котелок", - вызывающе парировал он.
- Слышь, ты, "представитель", - сказал капитан, - не "тыкай" лейтенанту советской милиции, а то я сейчас тебя увезу следом за твоим дружком и посажу в "обезьянник", там ты быстро протрезвеешь, а потом, оформлю на 15 суток. А может, ты его соучастник и покрываешь своего подельника? - а, "крюк - котелок" - передразнил капитан, сразу загрустившего сторожа.
Приехав в отделение милиции, конвоиры передали Лёньку дежурному капитану, тот записал в журнал его данные, заставил снять шнурки и ремень, и вывернуть карманы. Лёнька, испытывая сильную жажду, с пересохшим горлом обратился к нему: - Товарищ капитан, можно мне воды? - Тот, видимо насмотревшись советских фильмов про милицию, рявкнул в ответ: - тамбовский волк тебе товарищ, а я тебе, гражданин капитан, понял? - и пришедшему на вызов охраннику сказал: - В камеру его, в первую.
Когда за Лёнькой закрылась обшитая жестью массивная дверь камеры, ему в нос ударил резкий, тошнотворный запах мочи. Увидев под потолком узкую фрамугу, он залез на деревянный настил и попытался её открыть, чтобы проветрить камеру. Но она оказалась наглухо заколоченной, да к тому же закрыта решёткой из толстой арматуры. Сев на настил, который занимал почти всё пространство и был обрамлён металлическим уголком, он начал разглядывать свою тусклую, маленькую, - 2,5 на 2,5 метра, - камеру. В узком проходе, между настилом и стеной, была дверь с глазком,- "почему она открывается только так, чтобы можно было только протиснуться, а не войти в неё" - подумал он, - в углу, в проходе, он разглядел источник вони, - это было большое эмалированное ведро без крышки. Он начал обдумывать, как бы ему - "позвать охранника, чтобы попросить его принести крышку для ведра и за одно, воды, а то у него пересохший язык во рту уже не ворочается".
Он уже собрался слезть с настила и постучать в дверь, как вдруг, услышал за стеной не громкий плач. Лёнька прислушался,- плакала женщина. Через минуту она уже в истерике билась в дверь своей камеры и умоляла охранника вывести её в туалет.
Подошедший, через какое-то время охранник, громко сказал: - Заткнись, сука, тебя уже водили в сортир, теперь поведут только завтра, сегодня не положено. Ссы в "парашу". - Плачущая женщина не унималась: - Ну не могу я в "парашу", я беременна, мне "по большому" надо..., Вы не имеете права... Вы,- подлец, в форме советского милиционера. Я буду на вас жаловаться прокурору.