Монк обратил внимание на лестницу из серого мрамора, точно такого же, как и ведущие к парадной двери ступеньки. Поднимаясь наверх, лестница изгибалась в сторону правой стены и заканчивалась площадкой с балюстрадой, выполненной из того же камня. С потолка свешивался шандал, в котором горело не менее сотни свечей, а стоящие в вазах из дельфтского фаянса выращенные в теплице гиацинты наполняли воздух нежным ароматом.
Сыщику пришло в голову, что Энгус Стоунфилд, начав заниматься коммерцией, возможно, получал неплохую поддержку, как в материальном плане, так и в плане знакомства с нужными людьми. И вот теперь какая-то необычная, если не сказать суровая, гордость Женевьевы заставляла ее отказываться от помощи, что ей следовало сделать если не ради себя самой, то хотя бы ради собственных детей. Или, может быть, несмотря на все ее слова, она действительно верила, что Энгус все-таки вернется?
Лакей вскоре появился вновь. Чуть приподняв бровь, что свидетельствовало о легком изумлении, он проводил детектива в библиотеку, где его ждал лорд Рэйвенсбрук, которому, по всей видимости, пришлось прервать ужин, чтобы принять неожиданного посетителя.
Приведя туда сыщика, слуга удалился, закрыв за собой дверь.
– Приношу мои извинения, милорд, за то, что явился к вам в столь неподходящее время, – поспешно проговорил Монк.
Хозяин дома жестом избавил его от необходимости продолжать. Он был высок ростом, наверное, на дюйм или целых два выше Уильяма, и поразительно красив – с худым узким лицом, но в то же время с выразительными темными глазами, прямым носом и точеным ртом. Наряду с впечатляющей внешностью этот человек отличался живым умом, морщины по обеим сторонам его рта свидетельствовали о хорошо развитом чувстве юмора, а складка между бровей – о твердости характера. В целом он производил впечатление гордого человека, обладавшего каким-то необычным обаянием и, как показалось Монку, немалыми способностями руководителя.
Однако в настоящий момент лорд явно не стремился произвести на собеседника впечатление.
– Насколько я понял из письма миссис Стоунфилд, она обратилась к вам за помощью в надежде разузнать, что случилось. – Майло произнес эти слова тоном утверждения, а не вопроса. – Честно говоря, я сам ломаю голову над тем, что с ним произошло, и с удовольствием приму от вас любую помощь.
– Благодарю вас, милорд, – с признательностью ответил сыщик. – Я заходил к нему в контору, и там, похоже, никто ничего не знает. Правда, мне не удалось побеседовать с мистером Арбатнотом, который, как мне сказали, исполняет обязанности старшего и поэтому может разговаривать более откровенно. Однако если там даже и имеют место какие-либо материальные затруднения, я их определенно не заметил.
Черные брови Рэйвенсбрука немного приподнялись.
– Материальные затруднения? Да, вы, наверное, могли это предположить. Такое может показаться вероятным для человека, который не знаком с Энгусом. Однако… – Чуть обернувшись, он жестом предложил Монку сесть, а потом приблизился к полке над камином, по обеим сторонам которой возвышались два георгианских серебряных подсвечника необычной формы, а чуть левее от центра стояла ваза из ирландского хрусталя со сделанной из золота веткой зимнего жасмина. – Как вам, наверное, рассказала миссис Стоунфилд, – продолжал Майло, – я знаю Энгуса с детства. Ему было пять лет, когда его родители умерли. Он всегда отличался честолюбием и благоразумием, а также обладал способностью превращать мечты в действительность. Он не принадлежал к числу искателей коротких и легких путей. И он не из тех, кто любит азарт.
Он вновь обернулся к Уильяму, и взгляд его темных глаз показался тому абсолютно бесстрастным.
– Энгус по своей натуре ненавидел любой риск и отличался крайней честностью даже в самых незначительных мелочах. Я точно знаю, что его дело процветает. Конечно, если вам хочется получить полное удовлетворние в этом плане, никто не помешает вам проверить счета, но вы лишь потратите понапрасну время, если речь идет о поисках его самого.
Голос лорда Рэйвенсбрука дрожал от нервного напряжения, однако лицо его сохраняло непроницаемое выражение.
– Мистер Монк, необходимо, чтобы вы как можно скорее узнали правду, какой бы она ни оказалась. Дела требуют его присутствия, он должен принимать решения. – Хозяин дома тяжело вздохнул, и позади него загудел в трубе камина огонь. – Когда станет известно, что он пропал, а не просто уехал в какое-нибудь путешествие, его фирма потеряет доверие. Если с ним произошло что-то ужасное, в интересах семьи дело придется продать или назначить управляющего, прежде чем это сделается достоянием гласности и его престиж и репутация пошатнутся. Я уже предложил Женевьеве и детям мое покровительство, я готов взять их к себе в дом, так же как когда-то принял Энгуса, однако она пока не соглашается. Но наступит час – и это случится достаточно скоро, – когда она больше не сможет оставаться одна.