Обычай строить фермы и амбары, по слухам, возник у жителей Мэриша в низовьях реки Брендивинь. Хоббиты в этой местности – Истфартинге – жили довольно высокие, с массивными ногами, и в слякоть носили гномьи башмаки. Но все прекрасно знали, что в жилах у них течет изрядная доля крови стуров – это выдавал пушок на подбородках: у харфутов и феллоухайдов нет и следа бороды. И впрямь, население Мэриша и Бакленда (к востоку от реки, где они поселились позднее) явилось в Шир позже всех и в основном с юга: в их языке до сих пор немало диковинных имен и странных слов, которых больше нигде в Шире не встретишь.
Нельзя исключить, что искусство строить дома, как и многие другие ремесла, пришло к хоббитам от дунаданов. Однако хоббиты могли научиться этому и непосредственно у эльфов, наставников Людей в пору их юности. Ибо перворожденные эльфы тогда еще не покинули Средиземье и жили в Серой Гавани и даже в границах Шира. И по сей день с Башенных холмов за Западными болотами видны три эльфийские башни, возведенные в незапамятные времена. Особенно далеко они видны в сиянии луны. Самая высокая и самая дальняя одиноко возвышается на зеленом кургане. Хоббиты западного Шира утверждают, что с вершины этой башни можно увидеть Море, но сведений о том, чтобы кто-то из хоббитов когда-то взбирался на нее, нет. В сущности, редкий хоббит видел Море или плавал по нему, и почти никто не возвращался, чтобы рассказать об этом. Большинство хоббитов с глубоким недоверием относилось даже к рекам и маленьким лодкам, а плавать умели считанные единицы. Дни Шира множились, его жители все реже встречались с эльфами, и начали их бояться, и перестали доверять тем, кто имел дело с эльфами. Слово «Море» стало для них страшным символом смерти, и хоббиты отвернулись от холмов на западе.
Искусство зодчества хоббиты могли перенять и от эльфов, и от людей, но развили они его по-своему. Они не любили башен. Их дома были, как правило, длинными, низкими и удобными. Самые древние из них представляют собой не что иное, как имитацию смайлса, крытого сухой травой, соломой или дерном, с чуть выпуклыми стенами. Однако это достояние далекого прошлого Шира: с тех пор постройки хоббитов изменились под благотворным влиянием изобретений, заимствованных у гномов или найденных самостоятельно. Главным напоминанием о диковинной древней архитектуре осталась любовь хоббитов к круглым окнам и даже дверям.
Дома и норы хоббитов Шира, как правило, просторные, давали кров многочисленным семействам. (Холостяки Бильбо и Фродо Бэггинсы были редким исключением; впрочем, они были редким исключением и во многих других отношениях – например, дружили с эльфами). Иногда, как в случае Туков из Больших Смайлсов или Брендибаков из Бренди-Холла, в одном родовом многотуннельном жилище сравнительно мирно уживались многие поколения родственников. Вообще, кланы играли большую роль в жизни всех хоббитов, и они всегда тщательно и дотошно разбирались в запутанных родственных отношениях, рисуя сложные и высокие родословные деревья с бесчисленными ветвями. Имея дело с хоббитами, важно помнить, кто чей родственник и какова степень этого родства. В этой книге невозможно было бы изобразить генеалогическое древо, включающее хотя бы наиболее значительных членов наиболее значительных семейств того времени, о котором здесь повествуется. Родословные деревья в конце «Красной Книги» сами по себе составляют небольшой фолиант и всем, за исключением хоббитов, кажутся невероятно скучными. А хоббиты обожают подобные вещи, если только те аккуратно выполнены, – им нравятся такие книги, где все заранее известно, изложено прямо и без обиняков и нет никаких противоречий.