«Вовсе не нужно, чтобы ее поднесли тебе на блюде. — Конан даже не сразу сообразил, почему «ее». — Предсказание касается только меня и Кулла. С твоим оружием все по-другому. Вспомни, ведь ты же сын гор! Сможет ли Земля отказать тебе?»
— Отказать?! — Конан внезапно все понял. — Вот о чем говорил Пелиас! — Он расхохотался, ощутив вдруг безмерную силу, таившуюся в нем. Он смеялся, и морозный воздух пещеры смеялся вместе с ним. — Воля! Направить волю!
Клинок взлетел к сводам пещеры. Свист воздуха, вспоротого железом, прозвучал соловьиной трелью. Загрохотал гром, сверкнула черная молния, и тень, очертаниями напоминавшая женскую фигуру, обняла саркофаг. И тогда ледяной гроб взорвался…
Чьи-то руки вцепились в него, пытаясь добраться до горла. Аквилонец наугад — кровь заливала глаза — ударил булавой, послышался треск, будто раскололся арбуз, упавший с высоты. Попал! Но руки ничуть не ослабили хватку, да к тому же что-то обвило ноги, и воин пошатнулся. «Если повалят — конец!» Он бил и бил булавой, пока измочаленные конечности врага не соскользнули с него. Рядом раздался хриплый рык, сопровождаемый лязгом стали, и голос Айар: «Сбрасывай их вниз! Быстрее!»
Передышка. Киммериец перевязал ему голову. Левый глаз заплыл и ничего не видел. Обороняющиеся опять очистили вершину, но враги снова шли на штурм. Теперь уже все они были покойниками, но маг раз за разом посылал их в атаку — мертвецам все равно.
Поначалу он пытался наслать чары и на защитников вершины, но Алкемид вовремя вспомнил древний боевой прием. Он где-то читал, что обычай греметь оружием о щиты возник не случайно. Звон металла охранял от вражеских заклинаний. А когда они к этому звуку добавили боевой клич, маг и вовсе прекратил свои попытки.
В отличие от мертвых, не знавших усталости, люди уже еле стояли на ногах, и их поддерживали только ярость и отчаяние. Но спасения не было. Маг осмотрительно держался поодаль, после того как Айар с сорока шагов всадила ему в ногу кинжал, а пока он жив, мертвецы будут атаковать. Правда, некоторые из них, оставшись без рук или ног, не могли больше лезть на скалу, но с пятью десятками вооруженных зомби три человека справиться были не в силах.
Они снова здесь. Аквилонец выдернул копье из кровавого месива, в которое превратился снег на вершине скалы. Руки предательски дрожали. «О, Митра! — подумал он, — на этот раз нам не выстоять!» Волна нелюдей захлестнула скалу. В первые мгновения ему еще удалось отбросить нескольких тварей назад, действуя копьем, как дубинкой, но потом в него вцепились со всех сторон. Кербалла тоже облепили гнусные твари. Зомби даже не пытались сражаться оружием, они впивались зубами, грызли, рвали на части. Позади яростно закричала Айар, приветствуя свою смерть… И тут горы ожили.
Гигантские глыбы льда взлетели в воздух. Скала дрогнула так, что все, кто на ней был, посыпались вниз, как горох. Алкемид оказался в самой середине площадки, но и его подбросило вверх, а затем ударило о скалу так, что едва не вышибло дух. Хрипя и кашляя, он цеплялся за ходивший ходуном камень, искореженные доспехи ломали ребра. И вдруг безумная пляска прекратилась. Аквилонец, повинуясь странному чувству, поднялся на ноги…
Прямо под скалой разверзся жуткий провал, из которого валил дым вперемешку с паром, а на его краю стоял… Конан? Нет, сам Митра, Повелитель молний! Огромная фигура источала сияние, похожее на закатное солнце. В руке исполин держал меч, истекающий багровым пламенем. Перед божеством скорчилось ничтожное существо. Маг змеелюдей? Неужели он еще жив?
Но маг не только был жив, он пытался сопротивляться. В его сплетенных пальцах свивались клубки бледных призрачных нитей, которые постепенно создавали кокон, укрывший змеечеловека от жаркого сияния. И тогда бог поднял меч.
Из клинка исторглось слепящее пламя, на глазах изумленного аквилонца принявшее очертания прекрасной женщины в воинских доспехах. Она, смеясь, развела безоружные руки, и яростная вспышка заставила Алке-мида зажмуриться. Когда он снова открыл глаза, там, где совсем недавно стоял маг, курился маленький столбик жирного дыма. Божество… Нет… «Конан?! Неужели жив?!»
— Конан! — хрипло завопил Алкемид. В этот миг король был для него единственной родной душой в этом чужом мире.
Человек внизу тяжело поднялся на ноги, посмотрел в его сторону, и он вдруг бросился к скале, крича на бегу:
— Философ! Помоги этим дурням забраться обратно наверх!
На два человеческих роста ниже вершины, цепляясь за острые выступы левой рукой, висел Кербалл. Айар пыталась, ухватив за пояс, втащить его к себе. Правая рука киммерийца, похоже, была сломана…
Эпилог
Граждане великолепной Тарантии так и не узнали, где их король отсутствовал целые сутки. Да, да, не удивляйтесь! Всего лишь один день и одна ночь протекли здесь, в Аквилонии, хотя все путешествие по Валузии и другим королевствам того мира заняло у нас по меньшей мере три недели.
Его Величество Конан Аквилонский, вернувшись в столицу, тотчас занялся государственными делами.
На следующее утро в Тарантию прибыл граф Троцеро Пуантенский. По этому поводу народу было объявлено о Большом Королевском Смотре Гвардейских частей и армии Аквилонии.
На это поистине захватывающее зрелище собралось посмотреть множество любопытствующих бездельников со всех концов королевства. Не замедлили пожаловать и зарубежные гости, на которых произвела огромное впечатление боеготовность королевской армии.
Трубы ревели, герольды возвещали, а барабаны гремели. Сверкал полированный металл доспехов. Тяжкая поступь аквилонских легионов, лес сарисс гандерской фаланги и прославленные боссонские лучники привели толпу в неистовый восторг.
Тяжелая рыцарская кавалерия, как всегда, поражала своим великолепием и выездкой боевых коней. Король остался доволен…
В довершение праздника были проведены показательные учения на равнине перед рекой Хорот. Армия построилась в боевой порядок и по сигналу, переданному с помощью ярких флажков, двинулась в наступление…
После окончания учений послы зарубежных государств немедля кинулись испрашивать у короля аудиенции. Получив таковую, они всячески старались заверить Конана в своих мирных намерениях и постоянно твердили о том, что прямо-таки жаждут добрососедства. Оное им было обещано, в честь чего был дан пир.
На улицы из королевских погребов выкатили бадьи с добрым вином, чтобы народ не чувствовал себя обделенным. Аквилонцы веселились, славя королевскую щедрость, на радостях позабыв мрачные слухи, еще вчера терзавшие город, слухи о том, что король исчез: то ли заколдован, то ли отравлен… что на небе видели странные знаки, а Пелиас приезжал вовсе не для того, чтобы искать невесту для Конана, а совсем с иными целями. Говорили много о чем, но всей правды о случившемся не ведал почти никто.
Лишь ближайшие друзья знали, что Короля действительно не было в этот день во дворце, как не было его и в Хайборийском мире. Но приближенные хранили молчание, а королевский брадобрей приписал отросшие за три недели волосы Его Величества своей забывчивости, ибо был в весьма преклонных летах. Таким образом, о слухах мало-помалу забыли.
Лишь теперь, через год после описанных выше событий, я, Алкемид Аквилонский, составил этот эпилог и присовокупил его к своим запискам.
О том, что случилось с Кербаллом, Айар и Грайу позднее, можно узнать из легенды о короле Кулле и Меч-Деве. Эту старинную историю обнаружили высеченной на камне в развалинах подземного храма, на который не так давно наткнулись охотники в горах Пуантена.
Я сам лично переводил валузийские иероглифы, ведь кроме меня их знает сейчас лишь горстка ученых и магов. Но это уже совсем другая история. История о Кулле Валузийском…
Конец первой книги