В слабом мерцании фонаря появилась голова человека в капюшоне. Огромные глаза, искаженные лучом света, буквально впились в полицейского. Человек был похож на демона, выскочившего из первого круга ада. Впервые за долгое время Марка почувствовал, как его охватывает панический страх.
22
Париж, остров Сите, 14 марта 1355 года
Художник с улицы Святого Иакова покинул супругу, сославшись на заказ, который невозможно выполнить в мастерской. Богатый клиент хотел сделать копию бесценной книги, но требовал, чтобы мастер работал у него дома. Доверчивая дама Пернель не стала возражать и пожелала мужу доброй ночи, нисколько не догадываясь, куда именно тот пойдет.
Приблизившись к Дворцу правосудия, расположенному на острове Сите, Фламель позаботился, чтобы его чернильница, пергаменты и перья не пострадали при обыске. Он вовсе не хотел, чтобы новый заказчик отказался от его услуг.
Когда Фламель попал внутрь, лакей повел его по лабиринту темных лестниц и комнат, а затем передал двум стражникам, стоявшим возле узкой двери. Фламеля опять обыскали, на этот раз более тщательно, и наконец разрешили спуститься по винтовой лестнице.
Стоя на последней ступени, его ждал палач. Как раз в этот момент колокола собора Парижской Богоматери зазвонили к вечерне.
— Вы пришли вовремя, мэтр Фламель, это хорошо. Входите. И главное… Смотрите внимательно!
Фламель так никогда и не смог забыть увиденного. К камню была привязана женщина. Подойдя ближе, он увидел, что она очень молода. И очень красива, хотя пытки исказили ее черты, изуродовали руки, покрыли живот рубцами.
— Она красива… как дьявол. Мы учинили ей обычный допрос. Просто немного надавили физически. Ничего из ряда вон выходящего. Но если она будет продолжать упрямиться, нам придется применить более эффективные меры.
Палач небрежно приподнял волосы, слипшиеся от пота. Художник был в ужасе. Ему ни за что на свете не следовало соглашаться… Он осмелился открыть рот.
— Она… Ну… У нее кляп. Чтобы говорить…
— Вы спрашиваете, почему я не вытащил эту тряпку? Именно для того, чтобы она не могла говорить. Чтобы страдание освежило ее память. Чтобы она вспомнила все, что должна сказать мне.
Глаза девушки засверкали от слез. Никогда прежде Фламель не видел столько мук в человеческом взгляде.
— Вы не знаете, кто она, не так ли?
Художник ничего не ответил.
— И несомненно, было бы лучше, если бы вы об этом никогда не узнали. Но все же я вам скажу. Нас только двое в ночи. Мне никто не придет на помощь. Я расскажу вам ее историю. Короткую историю ее жизни.
— Уверяю вас…
— Достаточно, — оборвал Фламеля палач. — Я вам расскажу об этой заблудшей душе по одной-единственной причине. Если когда-нибудь о ней поползут слухи, я буду знать, кто проболтался, и…
Никола открыл рот, пытаясь возразить.
— …и вы умрете.
23
Париж, резиденция масонских послушаний, наши дни
Убийца стоял молча, неподвижно, словно ничего не ожидая, почти в метре от Антуана. Комиссар взлетел по ступенькам и вцепился в решетку. Он просунул руку между прутьями, чтобы схватить противника. Но напрасно.
— Подонок, открывай немедленно! Сейчас приедет полиция! — завопил он, охваченный неистовой яростью.
Но противник оставался невозмутимым. Он молча разглядывал комиссара, словно энтомолог, стоящий перед пригвожденным к дощечке насекомым, дрыгающим лапками в попытках избежать препарирования.
— Скажи что-нибудь, сукин сын! — зарычал Марка.
Он находился сантиметрах в двадцати от лица убийцы. Их разделяла только решетка, проржавевшая, но не поддававшаяся его неистовым усилиям. Антуан спустился на несколько ступеней и попытался сесть на толстую чугунную плиту. При свете факела он осмотрел весь туннель в поисках скрытого выхода. Обрушившаяся стена казалась еще более неприступной, чем решетка. Его обуял страх. По логике вещей, полицейские должны были уже прибыть в резиденцию, а охранник предупредит их, что Антуан Марка ведет поиски в подземелье. Значит, они вскоре появятся. В худшем случае они наткнутся на стену, преградившую ему путь. Он также мог бы выстрелить наудачу из электрошокера через решетку, чтобы обезвредить маньяка.
Внезапно его ноги почувствовали странную вибрацию. В трубе, на которую он опирался, раздался какой-то гул. Вероятно, он находился недалеко от линии метро, а из-за приближения поезда кругом задрожала земля.
Сила толчков нарастала, и вскоре они превратились в стаккато чавканья и бульканья. Комиссар с ужасом увидел, как из трубы вырвалась струя грязной воды и потекла во впадину. Одновременно из двух других коллекторов потек такой же серый поток. Едкий зловонный запах ударил комиссару в нос. Гнилая вода уже заполнила всю впадину. Комиссар рванулся вверх и сразу же понял, что слив забит и не позволяет воде течь вниз. Рокот нарастал.