Сегодня его слова прогремели как гром. Он нанес на голубой карте три точки, там, где мы нашли столбы. Получился правильный треугольник. Николас построил маршрут в самый его центр. Я не имел понятия, как же нам плыть в такое точное место без всяких ориентиров. Но приказ был отдан, судьба наша предрешена.
Запись от 24 марта 1658.
Пишу эту запись, пока есть минутка свободная. Николас покинул корабль, но видимо скоро вернется.
Мы доплыли в центр треугольника из столбов. Здесь мы нашли еще одно чудо, спрятанное от глаз человека. Прямо над водой, метрах в пятидесяти парит небольшой черный куб. Корабль с трудом удалось остановить прямо под ним. Николас сказал что-то непонятное, на нечеловеческом языке, и сверху с куба к нам кто-то кинул веревочный канат. Николас забрался по нему наверх, велев ждать смиренно и терпеливо.
Старпом шепнул мне позже, что видел на кубе этом черном с множеством вырезов, барельефов загадочных, человека. Он сидел в коричневом халате, имел седую бороду и лысую загорелую голову. Сверху доносились звуки гитары, тихие-тихие. Вдаваться в это я слишком боялся Бога, однако и в самом деле, веревку же кто-то должен был скинуть.
Заканчиваю свою запись, он возвращается.
Далее страницы книги были выдраны. Остались лишь неровные клочки бумаги у основания. Оборвавшись на последней фразе, дневник оставил лишь недосказанность, и оставалось только гадать, что этот Николас сделал с остальными моряками и капитаном. Почему конец его дневника вырван? Неужели все это правда, ведь не стали бы подобные сказки хранить в архиве. Тефтон скривил нос, разочарованный увиденным. Верить в таинственные три столба и куб, на котором кто-то играет на гитаре, не хотелось.
Мальчик вышел из купе в полном одиночестве. В коридоре было темно, солнце стремилось к земле, вот-вот наступит ночь, и первые звезды уже начали мерцать на небе. Тефтон открыл окно и выбросил дневник наружу. Книжка упала в низкие кусты, коих было полно в степи, по которой они ехали.
Это место было знакомо Тефтону. Они проезжали по его родной степи и развалины Грохма виднелись вдалеке у горизонта. Он прислонился плечом к створке окна и просто стал наблюдать. Время шло медленно, но мальчик не отрывался от черных развалин, пока тьма не скрыла их. Солнце, наконец, село.
Сзади открылась дверь. К нему кто-то вышел. Тефтон обернулся, это был Искандер. В своем длинном черном пончо, он посмотрел на мальчика свысока.
– Ты чего здесь делаешь, Тефтон? – Тот не ответил и снова повернулся к Грохму. Искандер посмотрел туда же, куда и он. – А, теперь все понятно… пытаешься поймать прошлое.
– Нет! Вовсе нет! – мальчик встрепенулся – я… просто смотрю.
– Смотришь на старый город и представляешь, что бы было, не случись бы того пожара.
Тефтон опустил глаза.
– Господин Искандер… только не говорите никому…
– Тебе нечего стеснятся. Людям не чужды эмоции. Сильный охотник не должен бояться показать себя таким, какой он есть. Каори не говорила об этом?
Искандер встал рядом, открыв соседнее окно и облокотившись на подоконник.
– Нет. Она вообще ничего не говорила. Она была против того, чтобы мы с Леви стали охотниками.
– Вот как?.. И теперь ты ее тихо ненавидишь?
Тефтон резко посмотрел на мужчину.
– Нет! Конечно же, нет.
Искандер посмотрел в его глаза.
– Не вини ее за это. Она повидала слишком много, и ее доброе сердце, в конце концов, зачерствело. У нее есть свои причины ненавидеть нас.
– Ненавидеть?
Искандер молча кивнул.
Тефтон немного подумав, решил ответить:
– Наверное, вы правы… она взаправду ненавидит нас. Мы подвели ее, и теперь…
– Не говори ерунды. Это не так, ты сам знаешь. Вас с Леви она любит больше всего на свете. Поэтому вы справитесь, поэтому вы здесь. С такими учениками она не пропадет, я уверен.
Тефтон все же думал иначе.
– Она полюбит нас, только когда я стану сильнее. Стану самым сильным – он посмотрел на свой сжатый кулак – тогда она поймет, что ее труд не был напрасным, что она воспитала настоящего охотника.
***
Состав добрался до своей последней остановки в начале ночи. С момента, как они покинули Каори, миновало почти четыре дня. И каждая ночь давалась с большим трудом для обоих мальчишек. Сон ни как не приходил к ним, а если это все же случалось, то просыпались они в холодном поту.