9
«Волны гасят ветер» — последнее произведение Стругацких о Мире Полудня.
Публикация повести испугала партийное начальство. «„Немедленно прекратите печатание Стругацких! — вспоминал сотрудник журнала „Знание — сила“ Г. Зеленко. — Немедленно! Со следующего номера! — так сказало высокое начальствующее лицо, и другие начальники, присутствовавшие в кабинете в обществе „Знание“, дружно закивали головами. (Журнал был тогда изданием общества.) — Но это еще не всё, — сказало высокое начальствующее лицо. — В следующем номере вы должны перепечатать очень глубокую аналитическую статью из последнего номера журнала ‘Молодая гвардия’, где полному разгрому подвергнуто все творчество Стругацких, в том числе и эта повесть. А также вы должны подготовить 2–3 письма читателей с гневным осуждением этой повести. А еще вы должны в том же номере опубликовать редакционную статью с признанием своих ошибок и объяснением, почему вы порываете со Стругацкими“»[38].
Несмотря на непрестанное утомительное давление, Стругацкие все-таки планировали продолжить тему Полдня, написать еще один роман с тем же главным героем — «под условным названием то ли „Белый Ферзь“, то ли „Операция ВИРУС“, — вспоминал Борис Натанович, — но так и не собрались… Любопытно, что задуман этот роман был раньше, чем „Волны“… В дневнике от 6.01.83 сохранилась запись: „Думали над трилогией о Максиме. Максим внедряется в Океанскую империю, чтобы выяснить судьбу Тристана и Гурона“. И уже на следующий день (7.01): „Странники прогрессируют Землю. Идея: человечество при коммунизме умирает в эволюционном тупике. Чтобы идти дальше, надо синтезироваться с другими расами“…».
Из предисловия к сборнику «Время учеников», написанного Стругацким-младшим (1996), мы узнаем, что мир Островной Империи построен был «…с безжалостной рациональностью Демиурга, отчаявшегося искоренить зло». И мир этот укладывался в три круга. Внешний — клоака, сток. Все подонки общества стекались туда, вся пьянь, рвань, дрянь, все садисты и прирожденные убийцы, насильники, агрессивные хамы, извращенцы, зверье, нравственные уроды. Этим чудовищным кругом Империя ощетинивалась против своих внешних врагов, держала оборону и наносила удары. Второй круг населяли люди обыкновенные, далеко не ангелы, но и не бесы. А вот в центре Островной Империи царил Мир Справедливости. «Полдень, XXII век». Теплый, приветливый, безопасный мир. Мир творчества и свободы. Мир, населенный людьми талантливыми, дружелюбными, свято следующими всем заповедям самой высокой нравственности. Каждый рожденный в Империи неизбежно (рано или поздно) оказывался в «своем» круге — соответственно таланту, темпераменту, нравственной потенции. Не случайно Максим Каммерер не однажды натыкается на вежливый вопрос: «А что, разве у вас мир устроен иначе?»
Такой вариант повести обсуждался Стругацкими в январе 1991 года.
«Боюсь, друг мой, вы живете в мире, который кто-то придумал — до вас и без вас, — а вы не догадываетесь об этом». Этой фразой должно было заканчиваться жизнеописание Максима Каммерера.
«Я очень хорошо помню, — вспоминал Борис Натанович, — что обсуждение наше шло вяло, нехотя, без всякого энтузиазма. Время было тревожное и неуютное, в Ираке начиналась „Буря в пустыне“, в Вильнюсе группа „Альфа“ штурмом взяла телецентр, нарыв грядущего путча готовился прорваться, и приключения Максима Каммерера в Островной Империи совсем не казались нам увлекательными — придумывать их было странно и даже как-то неприлично. АН чувствовал себя совсем больным, оба мы нервничали и ссорились…»
10
Да, многое в стране явно и необратимо менялось.
В марте 1985 года к власти пришел Михаил Горбачев.
В апреле 1986-го произошла авария на Чернобыльской АЭС, вызвавшая новую волну чудовищного вранья. Кризис назрел, и после январского пленума КПСС (1987) пошли невероятные «признания» недостатков в работе системы, была объявлена нелепая антиалкогольная кампания, выстроившая людей в бесконечных злых очередях, «борьба с нетрудовыми доходами», введение госприемки. Люди, пережившие «оттепель» и «застой», по сути своей не могли быть легковерными: даже вдруг открывшаяся перед писателями возможность печатать то, что еще вчера казалось полностью бесперспективным, настораживала. Ну да, Горбачев… Яковлев… Рыжков… Ельцин… Список можно сколько угодно продолжать, только зачем? Разве не те же самые люди вот только что составляли «мозг партии»?