По воспоминаниям известного переводчика Владимира Баканова, знавшего Аркадия Натановича с начала 80-х, мэтр не имел обыкновения говорить монологами, читать лекции по технике литературной работы. «Он вел себя как старший среди равных, — сообщает Владимир Баканов. — Был очень добр, общителен, благожелателен к молодым. Проявлял необыкновенную отзывчивость. Много рассказывал о себе, о своей работе». По оценке Эдуарда Геворкяна, Стругацкий-старший «своим явлением… как бы освящал семинар. Приход Аркадия Натановича был маленьким праздником, запоминался надолго, и, естественно, в этот день было не до рутинной работы».
Характерный эпизод с участием Стругацкого-старшего описал Алан Кубатиев. На одном из первых семинарских занятий обсуждался его рассказ «Книгопродавец». Аркадий Натанович пришел и сел за спинами «семинаристов». Он внимательно выслушал мнения участников, затем вежливо попросил слова у председательствующего Дмитрия Биленкина, а затем…
«Аркадий Натаныч прокашлялся… академически и смолк. Выдержав красивую паузу, он спросил — меня: „Какой это у вас рассказ? По счету, я хочу сказать?“…
Это был мой третий рассказ. Не знаю почему, но я соврал.
„Пятый“, — сказал я, вспотев.
Аркадий Натаныч опять удержал паузу. Какая у него была чудесно неправильная фонетика! „С“ он говорил почти как английское „th“.
„Если б мы с братом написали не пятый, пятьдесят пятый такой рассказ, мы могли бы гордиться“, — величаво сказал он.
Я обмер вторично.
Конечно, я понимал, что это говорит очень добрый, очень пылкий и увлекающийся человек, и я еще не знал, сколько людей будут меня потом ненавидеть только за эту фразу. Но Боже мой!.. Как мне хотелось, чтобы это было правдой…
Всё, что он говорил потом, до меня не очень доходило.
Увлекшись, он стал развивать и усиливать фабулу, немножко на кафкианский манер, но вдруг спохватился и так же величаво изрек: „А впрочем, это сделали бы мы, а не вы. Поздравляю вас с рассказом. Работайте“».
Московский семинар открылся где-то в конце 1978-го — первой половине 1979 года, а закончил свое существование вскоре после смерти Дмитрия Биленкина в 1987 году[52].
Ленинградский семинар начал работу задолго до московского, в 1972 году, и продолжает ее по сию пору. В какой-то степени московские писатели-фантасты использовали опыт питерцев: зная о существовании ленинградского семинара, они собрались вместе, желая иметь у себя нечто подобное… С марта 1973 года возглавлял семинар Борис Натанович (вместо тяжело заболевшего Ильи Варшавского)[53], и под его руководством собрание питерских фантастов заработало солидный авторитет. Да и самого Стругацкого-младшего высоко ставили как судью НФ-текстов. Так, например, московский писатель-фантаст Владимир Покровский писал о ленинградском семинаре: «Питерцев собрал в свой семинар Борис Стругацкий — интеллектуал, признанный мозг великого тандема, гуру, ждущий учеников». А для самих «семинаристов» он — «сэнсэй» и еще — «экселенц». Вячеслав Рыбаков вспоминал: «У БНа есть очень редкий дар — помочь автору лучше написать то, что автор сам хотел написать. Это — настоящая педагогика…»
Борис Натанович, в отличие от Аркадия Натановича, всегда играл роль постоянного руководителя, активно влияющего на жизнь семинара. Ему удалось создать настоящую литературную школу с жестко систематизированными правилами обсуждения и высокими требованиями к обсуждаемым текстам. В семинаре занималось значительно большее количество литераторов, нежели в Москве. Начинали с десятка-полутора участников, а в письме к Михаилу Ковальчуку от 27 сентября 1975 года Борис Натанович сообщал уже о сорока! Среди них были Вячеслав Рыбаков, Андрей Столяров, Святослав Логинов, Александр Тюрин, Александр Щеголев…
Как это ни странно, в замечательном ленинградском семинаре время от времени поднималось мутное бурление против шефа. Так, в письме Вячеслава Рыбакова Беле Григорьевне Клюевой от 20 января 1976 года сообщается: «Поднялась… возня против Бориса Натаныча, якобы чтобы не вовсе попинать его из шефов семинара, но, как тут выражаются, „одернуть, чтоб не зазнавался“. Борис Натаныч, правда, об этом, видимо, знает и пренебрегает, потому что, когда набежал я на братцев прямо в логове их, в Комарове, и зашел об этом разговор, он прямо заявил: „Да знаю я, просто есть люди со стервозными характерами, не стоит на это обращать внимание“… Ему, конечно, с высоты виднее, а все-таки противно… Например, когда уж совсем тихий какой-то старичок, который за три года моего пребывания в семинаре вообще ни слова не сказал… вдруг лепит что-то про негативные для нашей организации аспекты руководства оной организацией Б. Н. Стругацким с общеполитической точки зрения…»