В рукописи «ОЗ» Стругацкие отважились также на новую версию евангельских событий. Но представленный здесь несколько шокирующий образ Христа, провоцирующего собственную поимку в надежде, что он сделает крест действенной трибуной для провозглашения своих истин, на мой взгляд, решительно уступает концепции Булгакова. Включение этой истории в книгу попросту не представляется до конца оправданным, поскольку ее мораль формирует смысл целого произведения не в большей степени, чем это делало бы любое другое обращение к Евангелию.
Если рукопись Манохина является неожиданностью, так как содержит новые (но только в творчестве Стругацких) мотивы, то дневник Мытарина в свою очередь удивляет возвращением братьев к провозглашаемым четверть века ранее футурологическим идеям и к уже архаичному теперь жанровому образцу. При этом идея, на которой строится конструкция реалий, на фоне которых протекает действие, блистательна.
Действительность дневника отвечает на вопрос: каким был бы СССР, жители которого получили бы некоторые демократические свободы?
Вообразим себе социалистическую страну, то есть такую, где, конечно же, поддерживается господство коммунистической партии — но исключительно в силу гигантского морального авторитета этой организации. Государство разбито на несколько локальных территорий, с полным самоуправлением, управляемых властями, избранными на демократических выборах. Вообразим себе социалистическую страну, граждане которой без преград и в зависимости от своих взглядов объединяются в формальные и неформальные организации со свободным доступом к прессе и телевидению, а также имеют право на нестесненную, активную демонстрацию своего мнения общественности другими средствами. Государство, где происшедшие на данной территории события по-разному комментирует несколько местных газет различной ориентации, где могут проходить манифестации и пикеты — а милиция попросту следит за порядком, где идет свободная игра политических сил, основанная на таких принципах, что, например, ортодоксальные коммунисты способны сосуществовать с людьми, предпочитающими спокойную личную жизнь.
Не преувеличивая, можно сказать, что Стругацкие сконструировали образ общества, используя множество конституциональных постулатов, провозглашаемых перед окончательным распадом во всей Восточной Европе. (Здесь я вынужден добавить, что авторы, вводя реалии меньшего веса, несколько промахнулись «во времени» — СССР Anno Domini 2033 слишком напоминают США шестидесятых и семидесятых годов с характерными «войнами» хиппи и мотоциклистов, наркотиками и сексуальной революцией.)
Но этого идеала для Стругацких уже было мало, они готовы были дискутировать на эту тему. Именно из событий, описанных в дневнике, вытекает, что демократия — это недостаточная форма общественной организации: власть «большинства» может легко переродиться в диктатуру посредственности, тупости и примитива.
Дело в том, что общество 2033 года — это переходная форма. Появляются в ней зародыши чего-то качественно нового (попросту — коммунизма). С одной стороны, в форме расширения элитарной системы обучения педагогических кадров, в соответствии с рецептами «Возвращения» всесторонне образованных, которые были бы способны позже таким же образом воспитывать общество. А с другой — в форме так называемой «флоры», или групп молодежи, практикующих полную терпимость в повседневной жизни.
Дневник — это имеющий отчетливый евангельский привкус[107] рассказ ученика «педагогического лицея» (это именно один из будущих воспитателей человечества — у него уже даже появляются способности «коммунистических сверхлюдей»), который, ассистируя обожаемому учителю, наблюдает и не всегда компетентно описывает его борьбу против политических интриг, направленных против лицеев, а также акцию (ей Носов также противостоит) общественного примитива, направленную против «флоры».
Усилия Носова заканчиваются поражением — словно Христос из рукописи «ОЗ», не сумев никого переубедить в своей правоте, как и его великий предшественник, он сознательно решается на отчаянный поступок. В последней сцене он сидит вместе с учениками у костра этих новых «хиппи» и ждет прибытия милиции и добровольцев, которые намерены «удалить заразу» из округи. Мы узнаем также, что лицеи будут закрыты — таким образом происходит по крайней мере временное уничтожение «зародышей будущего».
В своей повести Стругацкие не только рассчитывались с современниками и критиковали определенный «образ жизни». Они также представили историю, мораль которой в очередной раз в их прозе доказывала превосходство социотехники над стихийным развитием, убеждала, что «сознание определяет бытие» (а не наоборот), что людей — прежде, чем их освобождать — нужно воспитывать.
107
Фамилия «Мытарин» ассоциируется с двумя русскими архаизмами: «мытарство» — терпение, мучение, и «мытарь» — библейский «сборщик податей» (один из них стал апостолом). Впрочем, аллюзия кроется еще глубже — хотя бы в самой группе: учитель и сопровождающие его ученики. —