– Может, и не со зла, но и не без заднего умысла, – мрачно заметил Святослав. – Хоть и глуп Изяслав, но подметил, что Ростислав на Новгород зарится и сторонники там у него имеются. Вот и убрал Ростислава подальше от Новгорода, на западное порубежье. Чем это обернулось, ты знаешь, брат. Теперь вот мне предстоит изгонять Ростислава из Тмутаракани…
Почувствовал Всеволод, что наступил момент, когда Святослав выскажет, наконец, цель своего приезда, и насторожился.
Прокашлялся Святослав, затем вымолвил:
– По весне двину полки свои через Степь на Тмутаракань. Призываю и тебя, брат, в помощь. Не ведаю, как дело повернётся. По слухам, дружина у Ростислава сильная. Что скажешь?
– Не могу я немедля дать ответ, с боярами мне посовещаться надо бы, – замялся Всеволод. – Путь в Тмутаракань неблизкий, дорога незнаема.
– Пути до Тмутаракани мне ведомы, – сказал Святослав.
– Вот соберу бояр своих, переговорю с ними, тогда и ответ свой дам, – стоял на своём Всеволод. – А ты, брат, пока отведай угощения моего, с княгиней моей потолкуй. Она давеча о тебе спрашивала, сетовала, мол, забыл про нас князь черниговский. Ты же вдруг тут как тут!
Всеволод засмеялся и похлопал Святослава по плечу. Святослав нехотя улыбнулся.
Держал совет Всеволод со своими самыми верными людьми. По старшинству справа от князя сидели воеводы Ратибор и Никифор, слева – варяг Шимон. Далее расположились на скамьях: Иван Творимирич, Гордята Доброславич и Ядрей, сын Бокши. В сторонке от всех сидел боярин Симеон.
Выслушав князя, бояре недолго размышляли.
– Не будет мира на Руси, покуда жив Ростислав, – сказал воевода Никифор. – Отсюда понятно желание Изяслава, чтобы Ростислав в Тмутаракани остался.
– Но и Святослав справедливого требует, желая вернуть себе Тмутаракань, – возразил боярин Ратибор. – Упрекать его в этом нельзя.
– Значит, по-твоему, друже Ратибор, мне надлежит протянуть руку помощи Святославу. Так? – спросил Всеволод.
– Именно так, княже, – ответил Ратибор.
– Лучше быть с кем-то из братьев своих, нежели в стороне отсиживаться, – сказал Шимон, всегда благоволивший к Святославу. – Сегодня мы черниговцам поможем, завтра они нам помощь окажут.
– Пособить Святославу, конечно, следует, однако не задаром, а за деньги, – высказал своё мнение Ядрей, сын Бокши.
– В таком деле подмога важна бескорыстная, – сказал Ратибор. – Святослав ведь не к польскому князю обращается, а к родному брату.
– Но и за здорово живёшь двигать войско в такую даль тоже неразумно, – нахмурился Всеволод.
– А зачем нам двигать войско? – пожал плечами Ратибор. – Надо уговорить Изяслава сделать это, благо время до весны ещё есть.
– А коль откажется Изяслав? – спросил Всеволод.
– Вот тогда и выступим сами, – промолвил Ратибор.
…Покуда Всеволод совещался со своими боярами, Святослава в это время развлекала застольной беседой княгиня Анастасия. Супруга Всеволода была белолица и темноглаза, с прямым точёным носом, с яркими сочными губами. В прошлом месяце Анастасии исполнилось тридцать лет, но она была всё так же по-девичьи стройна и подвижна. Прежде чем начать потчевать гостя медами да пирогами, княгиня представила Святославу своих детей: тринадцатилетнюю дочь Янку, десятилетнюю Марию и одиннадцатилетнего сына Владимира.
Святославу было ведомо, как любила и почитала Анастасия своего отца, византийского императора Константина Мономаха. По этой причине Анастасия частенько называла своего сына не славянским именем, а отцовским прозвищем Мономах. Всеволод сильно любил свою жену-гречанку и во многом уступал её желаниям. Так, младшая дочь его, Мария, была названа в честь матери Анастасии, а старшая помимо славянского имени Янка имела другое имя – Анна, в честь бабки Всеволода, греческой принцессы Анны, ставшей женой Владимира Святого, отца Ярослава Мудрого.
Немало греков жило при дворе переяславского князя, много приезжало их сюда в летнюю пору: торговые гости, священники, умельцы разные, послы императора… Константин IX Мономах умер в один год с Ярославом Мудрым. Ныне на троне державы ромеев сидит Константин Х Дука, сменивший перед этим ещё двоих недолговечных императоров.
Дворец Всеволода в Переяславле не уступал размерами и великолепием дворцу Изяслава в Киеве. В этих чертогах всё было на византийский манер: и мозаичные полы, и светлые залы, и колонны из белого мрамора, и широкие каменные лестницы…
Анастасия сидела напротив Святослава. На ней было зауженное в талии длинное платье из блестящей тёмно-красной тафты[25], расшитое узорами из золотых ниток. Голову княгини покрывала полупрозрачная паволока[26], стянутая на лбу диадемой с вделанными в неё драгоценными каменьями. Лучи заходящего солнца падали через окно на прекрасное лицо Анастасии, озаряя его мягким розоватым светом. Бериллы и сапфиры то вспыхивали, то гасли на диадеме княгини при каждом движении её головы. Ярко блестели на солнце и ослепительно-белые зубы Анастасии, когда она улыбалась.