– Мне бы знать наверняка, в какую пору лета лучше всего двигаться через Степь: до или после солнцеворота? – спросил Святослав.
– Хоть летом, хоть весной пустись в дорогу, князь, тебе не избежать встречи с нашими ордами, – предостерёг Шарукан. – В верховьях реки Псёл кочует курень[54] хана Токсобы. Это очень храбрый батыр! Без выкупа он через свои владения никого не пропускает.
– И тебя, хан, тоже не пропускает? – с хитрой усмешкой обронил Святослав.
Шарукан ухмыльнулся:
– Мы с Токсобой дальние родственники, поэтому я прохожу через его земли свободно и без платы.
Всеволод слушал Шарукана, а сам размышлял: «Цену себе набивает хан, а заодно хочет запугать нас множеством своих сородичей. Ежели верить его словам, велика сила у поганых!»
– За рекой Орелью хан Отперлюк кочует, тоже могучий воин, – рассказывал Шарукан, и толмач быстро переводил его речь на русский язык. – Войско у него такое, что полстепи запрудит. Когда Отперлюк ходил походом на валахов, те с трудом смогли откупиться от него. Ближе к Лукоморью лежат кочевья хана Урюсобы и его братьев. В тех краях это самый сильный хан, все проезжие купцы платят ему дань. По реке Оскол пасёт свои стада хан Елтук. Он имеет двадцать тысяч всадников. Земля дрожит, когда его орда идёт в набег. Южнее, по реке Чир, стоят вежи хана Терютробы, а в низовьях Дона кочует орда хана Бегубарса и всей его родни. Бегубарсу платит дань даже грузинский князь.
Шарукан довольно долго перечислял половецких ханов – своих ближних и дальних родственников, друзей и тех, с кем он был мало знаком, – кочевья которых были разбросаны от Кавказских гор до Днепра.
Святослав внимательно слушал Шарукана, а потом вдруг заявил:
– Велю-ка я своим гридням[55] убить тебя, хан, а твоих людей в полон возьму, дабы в степях попросторнее стало.
Сказано это было Святославом таким серьёзным тоном, что толмач невольно запнулся, прежде чем перевести услышанное на половецкий язык.
Глядя на оторопевших половцев, Святослав громко расхохотался. Затем, резко оборвав смех, он сдвинул брови и произнёс:
– У нас на Руси так говорят: одним камнем много горшков перебить можно. Что мне ваши орды и курени, коль дружина моя сильна! А дань я плачу токмо брату своему, киевскому князю, и не по принуждению, а по законному уложению.
Всеволод поспешил вмешаться, дабы беседа не превратилась в ссору.
– Не забывай, брат, что Шарукан наш гость, – негромко он напомнил Святославу.
Святослав мигом остыл.
– Не гневайся, великий хан, за мои слова, – сказал он. – У русичей речи, как и мечи, прямы.
Шарукан уловил намёк Святослава на изогнутые половецкие сабли, но виду не подал. Хан проговорил с вежливой улыбкой:
– У меня есть брат Сугр, такой же горячий, в любом споре сразу за кинжал хватается. Часто и мне приходится остужать его гнев. – При этих словах Шарукан взглянул на Всеволода. – Русичи испокон веку живут на своей земле, а мой народ испокон веку кочует по разным землям, часто терпя голод и лишения, часто гонимый более сильными племенами. Не одно поколение моих соплеменников ушло в страну предков, прежде чем наши кочевья вышли к берегам Дона. Часть половцев остались на Дону, другие продолжили свой путь на заход солнца и на юг, покуда не достигли Кавказского хребта на юге и Угорских гор на западе. Тогда половецкие орды повернули обратно и соединились все вместе на равнинах между русскими лесами и Греческим морем.
Шарукан просил русских князей не держать на него зла за то, что он ступил на их землю.
– Сегодня я к вам без зова пришёл, завтра вы ко мне вторгнетесь, – добавил хан, бросив взгляд на Святослава.
– Истинно молвишь, великий хан, – кивнул Святослав. – Неисповедимы пути человеков.
На другой день спозаранку половецкие пастухи пригнали к русскому стану двести лошадей. Потом прибыли посланцы Шарукана и сказали, что желает хан заключить с русскими князьями крепкий мир. Пятьдесят знатных половцев во главе с Шаруканом привезли подарки для имовитых русичей.
На этот раз хозяева и гости расположились под открытым небом на разостланных на траве коврах. Бояре Всеволода и Святослава сидели вперемежку с беками и беями Шарукана. Толмачи с ног сбились, поспевая всюду, то объясняя половцам смысл какой-нибудь русской поговорки, то растолковывая русичам тот или иной половецкий обряд.
Шарукан похвалялся своими лошадьми, коих Святослав и Всеволод уже поделили между собой.