«…Отврати от Ростислава копья и стрелы, болезни и наветы и просвети его на добрые дела во славу Господа нашего, – мысленно молилась Ода. – Укажи ему путь, ведущий ко мне, и пусть он не сойдёт с него, даже если путь сей будет длиною в десять лет!»
Ода подняла голову и взглянула на иконостас, на его верхнюю часть: там над иконой «Тайная вечеря» была помещена большая, в половину человеческого роста, икона с изображением Иисуса Христа в архиерейском[74] облачении с Богоматерью справа от Него и с Иоанном Предтечей слева. Мужественное лицо Иисуса было спокойно и торжественно, взор Его был устремлён к дверям храма, в нём застыла тихая грусть, словно Сын Божий видел всю тщету человеческую по избавлению от грехов своих, но поделать ничего не мог. В глазах же Девы Марии Ода заметила сострадание – сострадание к ней!
«Женщина не может не понять женщину, – подумала Ода. – Богородица поможет мне!»
Конные и пешие полки Святослава и Всеволода Ярославичей расположились лагерем на низком берегу Днепра под Любечем. Князья ожидали подхода киевской рати. Ожидание их длилось уже два дня.
Святослав места себе не находил, возмущался нерасторопностью Изяслава.
– Небось с сокровищами своими расстаться никак не может братец наш! – молвил он. – Затеял дело бранное, а сам не чешется! Вот-вот ноябрь наступит, не успеем до зимы разбить Всеслава.
Всеволод ничего не сказал на это, лишь перевернул страницу большой книги в кожаном переплёте, которую он читал.
Святослав раздражённо расхаживал по просторной светлице от окна к окну, посматривая то на широкий двор, где его гридни пробовали остроту своих мечей на вбитых в землю берёзовых кольях, то на высокий частокол, за которым виднелись тесовые крыши теремов любечских бояр.
– Послушай, брат, что сказал царь Филипп Македонский[75] о взятии городов, – с усмешкой обронил Всеволод и зачитал: – «Ни один город не сможет устоять, ежели в его ворота войдёт осёл, гружённый золотом». Каково, а?
– Это ты Изяславу прочитай, – отозвался стоящий у окна Святослав, – с его-то казной можно подкупом города брать.
Наконец, на исходе второго дня на широкой глади Днепра показались насады[76] с войском Изяслава. С трудом преодолевая сильное течение, крутобокие суда подошли к берегу и сгрудились у мелководья близ любечской пристани в местечке, именуемом Кораблище. Там находились корабельные верфи любечан.
Конная дружина Изяслава прибыла по берегу Днепра.
Братья собрались на совет.
– Я мыслю, надо сразу на Полоцк двигать, – заявил Изяслав.
– Верно мыслишь, брат, – согласился Святослав. – Как пойдём, посуху иль рекой?
– Пешую рать отправим по Днепру до Смоленска, а конница берегом двинется, – сказал Изяслав.
– Разместим ли всех-то пешцев на ладьях? – засомневался Всеволод. – Ведь пеших ратников нами собрано более десяти тыщ, не считая киевлян.
Всеволод посмотрел на Святослава; было понятно, что без черниговских ладей никак не обойтись. Пешее войско Всеволода добиралось до Любеча сухим путём.
– Разместим, – уверенно проговорил Святослав, – а коль ладей не хватит, то я у гостей торговых суда возьму. Нужно выступать не мешкая, братья, покуда не разнюхал Всеслав, что тучи над его головой собираются.
– Нынче же и двинем в путь! – согласился Изяслав.
Однако примчавшийся из Чернигова гонец своим известием спутал все замыслы братьев Ярославичей. Половецкий хан Искал опять вторгся на Русскую землю.
Воевода Веремуд извещал Святослава о том, что хан Искал разбойничает в Посемье, сёла жжёт, смердов в полон уводит. Осадил было Искал город Курск, но отступился, не по зубам пришлись хану курские стены. Теперь становища половцев замечены под Путивлем. Разоряют поганые тамошнюю округу и держат Путивль в осаде.
Спешно подняли князья Ярославичи свои войска.
От Любеча до Чернигова русские полки двигались почти без передышек и поздно вечером вступили в город.
Веремуд сразу же ошарашил Святослава и его братьев новым недобрым известием: половцы оставили Путивль в покое, переправились через реку Десну и теперь хозяйничают на реке Сновь. Большой отряд степняков ушёл на переяславские земли.
Князья разделились. Всеволод повёл переяславскую дружину и пеший полк в свой удел, а Изяслав и Святослав со своими ратниками двинулись к городу Сновску.
74
Архиерей – общее название для высшего духовенства в православии (епископа, архиепископа, митрополита, патриарха).
75
Филипп Македонский – царь Македонии, отец Александра Македонского, царствовал в 359–336 гг. до н. э. Заложил основу македонского владычества над Грецией, создал самую сильную по тем временам армию.