Однако прошло больше трёх месяцев, прежде чем Ник сумел подготовиться к поездке в Сурат. К тому же он часто сомневался, что сможет легко откопать свой клад, тем более что их было два. По-прежнему Хелен ничего не знала о главном кладе, а Ник тоже не спешил посвящать её в свою тайну. И он решил, что вначале заберёт отцовский клад, а потом, когда подрастёт и окрепнет, можно рискнуть и на остальное. Тем более что там живут теперь другие люди.
Он тратил очень мало, стараясь самому что-то добыть на еду. Раскопал огород, испросив разрешение у хозяйки. Та долго не соглашалась, но всё же уступила, понимая, что это просто необходимо и для неё.
Почти каждый день несколько часов проводил на рыбалке с удочкой и всегда приносил несколько рыб, которых хватало и на обед с хозяйкой. Иногда, когда удавалось поймать особенно крупную, относил на базар и получал четверть фанама. Это он копил на жилье, хотя всегда привирал относительно заработка.
Зато сестру он всё же одел прилично, и теперь у неё было четыре платья и туфли с бронзовыми пряжками. Даже расщедрился на кружева, которые стоили в этом городе очень дорого. Елена принимала всё это, как должное, а брат не смел напомнить ей об их стремлении не показывать своего достатка. Девочка мало это понимала, и аппетит её возрастал по мере накопления одежды и обуви. Зато к её двум украшениям ничего прибавить Ник не пожелал. Посчитал, что и так достаточно для такой девчонки.
А хозяйка всё больше привязывалась к девочке, постепенно они стали, как внучка с бабушкой. Женщина стала перешивать ей старые платья, а материя там оказалась весьма дорогая и красивая.
Наконец Ник отправился в Сурат, волнуясь и нервничая. Он никак не мог себе представить, как будет доставать клад, когда там будут хозяева. Судно доставило его без приключений поздно вечером. Он, поколебавшись, с лёгкой дрожью в теле, пошёл к дому и робко постучал в калитку.
Полный мужчина вышел на лай собаки и не узнал старого знакомого, жившего тут когда-то. Ник напомнил.
— Я только что приехал и посчитал, что можно по старой привычке переночевать в старом отцовском доме. Не прогоните, сахиб?
— Заходи! Я тебя не сразу признал. Темно, да и вырос вроде бы ты! Рад тебе! Я скажу жене, чтобы поставила для тебя миску. Чай проголодался?
— Немного есть, сахиб. Спасибо. Я тут по делам. В факторию нужно зайти.
На завтра Ник принёс кувшин вина, и они с хозяином сели ужинать. Ник подливал без меры, на что хозяин не возражал и вскоре напился основательно. Жена уложила его слать и сама затихла.
Ник уже знал, где лежали инструменты и осторожно вышел в сад. Найти место не представлялось трудным. Всё заняло не больше получаса. Клад был на месте. Мальчишка тщательно положил дёрн на место, даже полил его водой и землю, оставшуюся, разбросал подальше.
С этого момента страхи преследовали его постоянно. Тем более что с возвращением дело обстояло не так хорошо. Хозяин судёнышка не торопился, обещание своё вернуться в Даман через два дня выполнить не смог, и Нику пришлось выкручиваться и даже заплатить хозяину дома за постой. Тот не отказывался.
Лишь дней через десять судно вышло в море и Ник, весь истерзанный страхами и неуверенностью, оказался в доме сеньоры Луизы.
Старушка не скрывала радости, увидев мальчишку, и с улыбкой спросила, явно беспокоясь:
— Боже! Николас, почему так задержался? Обещал намного раньше приехать.
— Хозяин судна задержался, и я вынужден был ждать.
Хелен вопросительно смотрела на брата, не осмеливаясь спросить о кладе.
— У меня всё получилось, Елена. Денег немного добыл, но есть возможность ещё получить почти столько же. Обещали. Так что пока с этим у нас сносно.
Она не стала расспрашивать дальше, понимая, что это не к месту.
— Донна Луиза, прошу принять десять серебрушек за жилье и за еду. Мы и так задолжали. Но теперь я спокоен. Большое спасибо вам за заботу.
Донна Луиза расплылась в довольной улыбке, заметив любезно:
— Мы с Еленой сильно волновались, Ник. Но, слава Богу, всё обошлось, и вы теперь с деньгами. Я очень рада! Жаль, что уже поздно и ничего купить уже не удастся, но завтра обещаю праздничный обед. Вам понравится!
В своей комнате Хел зашептала с интересом:
— Ты все забрал? Ничего не пропало?
— Успокойся! Всё при мне. Вот, смотри. Сто шестьдесят золотых монет и восемнадцать серебром. Это всё, что осталось от папы. Должно хватить до моего заработка. За месяц-два я должен найти что-нибудь приличное, хотя бы на пол-золотого в месяц. Этого хватит на жизнь при строгой экономии.
— Ты так и не собираешься тратить эти деньги? — удивилась девочка.
— Без этого не обойтись, но тут надо быть очень внимательным и осторожным. Нельзя показывать, что у нас имеются деньги. Хозяйке скажешь, что я добыл… например десять монет. Больше не надо.
— Что ты мне подаришь, Ник? — хитро улыбалась Едена.
— Это обязательно? — насторожился скуповатый мальчишка.
Она сделала неопределённую гримасу, пожала плечами, ответив:
— Желательно. Мне уже исполнилось одиннадцать, а ты ничего к этому дню не подарил. Мне бы очень хотелось… хоть что-нибудь дешёвое.
— Там посмотрим. Если найду работу, то обещаю купить по твоему желанию.
— Обещаешь! — тут же воскликнула она и устремила ждущие глаза на брата.
— Только, если найду работу. Без этого и не жди.
Она надула губы с недовольным видом, но перечить брату побоялась.
Глава 3
Время для детей тянулось медленно. Развлечений почти не было, и они тосковали без друзей и подруг. Нику стало нравиться провожать девушек жадными взглядами, внутри бурлила кровь, и это сильно отвлекало его от поисков работы. Он только сейчас подошёл особенно близко к получению заработка, но ещё не устроился окончательно.
Он уже относительно хорошо говорил на португальском и радовался, что Хел обгоняет его в этом. Сказывается возраст, так как-то заметила донна Луиза.
Его поставили работать на погрузке в порту. Он считал ноши, бочки, кули и всякий груз, заполняя лист пометками, а вечером представлял это хозяину груза и суперкарго судна, который принимал товар. Иногда случались стычки и ругань из-за неточностей в подсчётах. Ник с пылом юности отстаивал свои права, и дело чуть не доходило до драки. Однако Ник достаточно поднаторел в уличных драках, живя в бедных кварталах, и ничуть не боялся потасовок.
— Молодец, парень! — как-то проговорил хозяин груза, подметив его старания и готовность быть честным. — Если будешь и дальше так работать, то я прибавлю тебе жалование.
— Мой отец тоже поступал по-честному, сеньор. И меня так же учил. Потому его выгнали с фактории в Сурате, и отправили на восток, где он и погиб.
— Потому и сбежал сюда? — с интересом спросил хозяин.
— Они не выплатили за отца ни пенни! Что я должен был делать? Проклятые крохоборы! Эти англичане всегда готовы облапошить несмышлёныша вроде меня.
— Ты так говоришь, будто сам не англичанин.
— Во мне нет ни капли английской крови, сеньор. Мой отец русский, а мать местная. Разве не похоже?
— Признаться, я так и думал, но у тебя сестра почти ничего не получила от матери в таком случае. Это для меня новость! Занятно. А что за народ такой — русские? Я никогда не слышал.
— Отец мне много об этом рассказывал. Там, на Руси, были разные войны после смерти царя, у которого не оказалось наследника. Самозванцы начали лезть на трон, устраивать смуту. Отец и примкнул к такому. Потом сбежал и попал сюда.
— Это где же такая страна? Наверное, далеко.
— Далеко на севере. Там зимой все реки промерзают почти до дна. Снега заваливают целые деревни. Это отец рассказывал. Сам я никогда снега не видел. А вы видели, сеньор?
— У меня на родине всегда зимой выпадает снег. Ну ладно, интересно с тобой болтать, а дело стоит. Пора за работу.