Человеку так мало надо
Вечер загнал солнышко к вагонному потолку. Переползая лимонной ящерицей с чемоданов на узлы амишей, солнышко как бы заманивало сумерки в чрево вагона. И сумерки, осваиваясь, обволакивали вагон серой кисеей, в которой, точно в паутине, увязали жучки и мушки - пассажиры поезда компании «Амтрак». Мои - ныне покойные - литературные наставники Леонид Николаевич Рахманов и Геннадий Самойлович Го р неустанно повторяли: не старайтесь писать красиво, это графоманство и, наконец, смешно. А мне вдруг захотелось быть смешным… Железная дорога пласталась в одном направлении и что удивительно - одноколейная, нет параллельных путей. Стало быть, нет и встречных поездов. Вероятно, где-то проходит другая нитка. Чем вызвано подобное «разгильдяйство» - известно лишь проектировщикам. Мне же кажется, что в стародавние времена надобность в параллельной дороге отпадала - поезда ходили редко и, достигнув определенного пункта, возвращались обратно, по той же колее, без помех. А реконструировать старый путь при развитии авиации и автомобильного транспорта, вероятно, смысла не было. Впрочем, Нью-Йорк и Чикаго соединяют еще несколько ниток и наверняка многоколейных…
За окном, в сизом мареве, завершал свой встречный бег штат Пенсильвания, на краю которого раскинулся город Питтсбург. Я пытаюсь разглядеть в вечерних сумерках контуры знаменитых промышленных предприятий. Но ничего особенного. После внедрения новых технологий здесь, в столице черной металлургии Америки, пейзаж, казалось, сгладился. Лишь кое-где пробивались ввысь трубы, помечая собой непонятные «марсианские» конструкции. Прогромыхал мост через вполне приличную речку Аллегейну, а может, Мононбахиль - город Питтсбург стоит у слияния двух этих рек с такими неуклюжими для слуха индейскими названиями. Сливаясь, они дают начало полноводной Огайо. Залежи отличного угля, нефти, других полезных ископаемых, удобно лежащих близ трех судоходных рек, создали уникальные условия для развития здесь металлургии, тяжелого и транспортного машиностроения. Да и для развития самого города с его тремя университетами, технологическим институтом Карнеги и планетарием Булля, который, кстати, требует чистой атмосферы, не затуманенной смогом, для демонстрации «открытого неба». Стало быть, такая атмосфера есть в этом «промышленном раю»… А еще знаменит Питтсбург своим симфоническим оркестром, звучание которого ублажало слушателей Москвы и Ленинграда еще в застойные времена…
В середине восемнадцатого века в этих местах разодрались французы и англичане. Победив, англичане переименовали французский форт Дюкен в английский Питт. Однако до сих пор в Питтсбурге проживает довольно много людей, корни которых уходят в Страну белой лилии… Те же корни отчасти унаследовал и человек, о котором я хочу поведать. Он наполовину француз, точнее - французский еврей. Его мать одиннадцатилетней девочкой приехала из Франции в Одессу со своим отцом-чудаком, который решил примкнуть к большевикам, строить светлое будущее. Но его не так поняли и расстреляли, причислив к французским шпионам. Мать по малолетству избежала той же участи и спустя годы вышла замуж за простого рабочего парня. В результате этого брака и родился герой моего повествования - Сэм Кислин, озадачивший со временем питтсбургских сталелитейных королей. Но об этом чуть позже. А вначале мальчик Сема закончил одесскую школу и решил поступить в институт. Приехал в Москву, остановился у родственников и начал испытывать судьбу. В те годы поступить в престижный вуз молодому человеку с определенной «группой крови» практически было невозможно. Разве что в экономический, на заочное отделение. «Как-никак, а основоположник всей этой бузы тоже был экономистом», - решил Семен и двинул в «Плехановку»… Спустя срок, преодолев многие жизненные передряги, женившись и родив сына, он осел в директорском кабинете крупного гастронома в самом центре веселого приморского города.
В давнем своем романе «Универмаг» я пытался влезть в шкуру директора гастронома по имени Сысой, который с утра и до вечера ломал голову над тем, как ублажить знакомых, и особенно начальство, дефицитными продуктами, иначе и в кутузку можно было загреметь лет на пять. Вот и заворачивал мой Сысой весь день пакеты нужным людям, соображая, как объегорить систему, чтобы и на свободе жить, и внакладе не остаться. Мудреная работа, не для дураков.
И вот в один прекрасный день семьдесят второго года навалилась на Семена тоска, надоело «сысойничать». Тут-то и пригодились «торговые связи» и знание теневых законов страны победившего социализма: Семен быстро оформил документы и через все эмигрантские пороги прибыл в город Бостон. С женой Милой, маленьким сыном Димой и с восьмьюдесятью долларами в кармане. С них и началось… Каждое утро упаковщик овощного магазина - Сэм - отправлялся на работу, где развешивал в пакеты овощи и фрукты. Исправно применяя опыт оставленной родины, он вкладывал в пакет свежую капусту вместе с жухлыми листьями, стараясь уменьшить количество отходов, ожидая похвалы начальства за торговую сметку и, естественно, повышения зарплаты. Надежды не оправдались. Пришлось искать другую работу…