Я аккуратно положил её в ящик стола и закрыл.
Потом снова открыл.
Посмотрел. Закрыл.
И подумал: а может, ну её, сжечь? От греха подальше.
Вдруг кто-нибудь из любопытных потомков (или Валера, который спьяну может всё что угодно перепутать) найдёт, прочитает и решит отнять у меня мою прелесть. Мою кнопочку. Моё чудо.
— Я превращаюсь в Голлума, — сказал я вслух, глядя в тёмный угол комнаты, где пылился пылесос. — Моё сокровище…
И сам же заржал.
Всё, хорош играться. Пора заняться вопросом личного благосостояния. Не в смысле построить дачу из золота или плавать в шампанском, нет — а интеллекта бы поднакинуть. Так, чтобы стать не просто умным, а чёрт возьми, пугающе умным, как библиотекарь, который помнит, где ты не сдал книжку в 2004-м.
Я решил провести эксперимент над собственной головой. Научный. Этический. Почти законный.
Вспомнил, что когда-то в школе учитель по математике рассказывал про уравнение, которое не решается. Никогда. Принципиально. Оно живёт только для того, чтобы бесить всех подряд. Его решают только гении, и то — если не отвлекать их свистом и политикой.
Открыл браузер, нашёл это уравнение. Сел. Попробовал.
Писал. Считал. Пыхтел.
Задействовал интегралы, логарифмы, даже какие-то тени формул из школьных кошмаров.
А каменный цветок всё не выходил.
Тогда я закрыл глаза, вдохнул, как перед тягой на турнике, и произнёс:
— Хочу увеличить свои умственные способности.
Щёлк.
И сижу, жду.
Я реально был готов к триллеру: кровь из носа, голос академика Ландау в голове, возможно, временные провалы в реальность. Но… ничего не произошло. Никакого визга в ушах, никакой Матрицы, никакого покалывания в темечке.
Но.
Я мельком взглянул на уравнение. Чисто машинально.
И оно решилось.
Не просто решилось — решение выплыло у меня перед глазами, как будто кто-то в голову загрузил гифку с пошаговой инструкцией. Мало того, эти гифки начали вылезать одна за другой: формулы, доказательства, теоремы, смысл жизни. Я только и успевал записывать.
Через пять минут у меня на столе лежала страница, исписанная столь изящно, что, если бы Пифагор был жив, он бы встал и начал аплодировать в ладоши, напевая «Вставай, страна огромная».
Я встал. Посмотрел на это дело.
И одурел.
По-настоящему.
Приятно, но с привкусом риска.
Первым желанием было, конечно, залить это в интернет, прикрутить PayPal и ждать, пока Нобелевский комитет приедет ко мне в Смоленск с грамотой и пирогами. Я даже представил себе, как на вручении говорю торжественную речь, а в зале сидят учёные, переводчики, мой бывший физик Геннадий Павлович, который в 9-м классе говорил, что я «дебил с руками».
Но потом я вспомнил: хозяйка кнопки — Пайка.
И я резко остыл.
Потому что если я сейчас где-нибудь засвечусь, то через неделю буду не на Нобелевской сцене, а в подвале на 800 метров под землёй, прикрученный к батарее и читающий свои же формулы вслух.
— Не-не-не, — сказал я. — Не в этот раз.
И вот тут я заметил, как мозг начал работать на самосохранение. Не просто думать, а прямо проектировать схемы выживания, стратегические планы, как у разведчика, который с утра не выспался, но всё ещё держит планку.
Первое, что я сделал — сжёг все записи.
Без пафоса. Просто поджёг в раковине. Смотрел, как формулы чернеют, как логарифмы горят, как гипотезы тонут в огне — и испытывал спокойствие, как будто не сжёг открытие века, а сжёг ненужный чек из «Пятёрочки».
Второе — обнулил Валеру. Да, да. Вы не ослышались. Именно обнулил.
Позвонил, спросил:
— Валер, как дела?
— А кто это?
Всё. Обнуление прошло успешно. Кнопка, как видно, и здесь постаралась. Никакой памяти о коробке, шаурме и любовных посланиях из Тбилиси.
Сел за стол. Заварил себе чай.
Открыл новую тетрадку.
На первой странице крупными буквами написал:
«НЕ ОБЖОРСТВУЙСЯ СИЛОЙ».
Потом помедлил…
И дописал:
«ЕСЛИ ТЫ БОГ — НЕ ЗАБУДЬ, КТО ТЫ БЫЛ ДО КНОПКИ:
ПАРЕНЬ С ВАФЕЛЬНЫМ МОРОЖЕНЫМ И СИНИМ ПЛАМЕНЕМ В ГЛАЗАХ».
И тут мне пришла в голову идея:
а можно ли с помощью кнопки убрать из холодильника прокисший борщ, не вставая с дивана?