На собрание в МК они пришли дружной группой, человек десять. На одной из девушек Аня увидела веревочные тапочки, связанные так искусно, что хоть фасон снимай. А ведь уже холодно, сентябрь на исходе. С ними вместе и Николай Николаевич Кропотов, преподаватель, старый партиец. Похож на Чехова, такая же бородка, пенсне, мягкое выражение лица. Вместе с Аней он как-то выступал на молодежном собрании, вдохновился и начал читать свои стихи, написанные еще в прошлом веке, когда он был студентом юридического: «Смелый вызов бросаю грядущей судьбе, и погибнуть готов в непосильной борьбе, и не страшны мне темные силы…»
Вон сидит Бухарин, тоже старый, но одержим левизной, как юноша. Вон Мальков, комендант Кремля. Стек-лов, редактор «Известий». Партийные публицисты Ярославский, Ольминский. Есть и товарищи с фронтов. Вон сидит Сафонов, старейший большевик, имел четыре года каторги, бежал. Член Реввоенсовета Второй армии. Назначили его в Тамбовский укрепрайон, вчера он зашел в МК попрощаться перед отъездом, а Владимир Михайлович говорит: «Задержитесь на денек, Александр Кононович, завтра у нас важное собрание, возможно, будет Ильич». Послушался.
Есть в зале и незнакомые. Внимание Ани привлекла молодая женщина, худенькая, с пухлыми губами, беременная. Ей рожать пора, а она все-таки пришла сюда. Хорошо еще, не одна, с мужем. Смуглый, с пышными уса-ми командир в новых ремнях. Обеими руками держит ее руку и легонько гладит, как замерзшего птенчика.
А вон и Кваш сидит впереди, через ряд, рот раскрыл, доклад слушает. Он-то наверняка знает, где Владимир Михайлович, сейчас у них в Бюро субботников дела невпроворот, сегодня уже четверг. Аня уставилась взглядом в затылок Кваша, заставляя его обернуться, выждала с минуту, но тот сидел и ухом не вел. Аня усилила свой магнетический, как ей думалось, взгляд, и Кваш завертел вскоре головой, чего и следовало ожидать, налево посмотрел, направо, ну и обернулся, конечно. Увидел Аню, обрадовался, как будто не она его повернула, а он ее сам нашел, брови взметнул до самых волос и просипел:
— Где Владимир Михайлович?
Он что, решил ее передразнивать?
— Будет ко второму вопросу, — ответила Аня уверенно.
Как-никак, она ветеран МК, с января здесь работает, а Кваш прибыл в Москву недавно с «товарищами с Украины». Следовало бы их называть просто беженцами, но неловко, они там натерпелись всякого, и потому их щадят. Хотя настоящие твердокаменные большевики остались там, ушли в подполье или на фронт против Деникина. На одном из заседаний МК зашел разговор об этих прибывших товарищах, выяснилось, что по районам к ним относятся с прохладцей, а кое-где просто третируют, не мешало бы, как полагают некоторые, поднять их авторитет. Владимир Михайлович тогда сказал: «Надо сознаться, что в большинстве случаев они такого отношения сами заслуживают. Если к вам приходят люди и, вместо того чтобы говорить о работе, требуют, чтобы им дали автомобиль для перевозки вещей с вокзала, кожаную тужурку и работу предоставили непременно в ЧК, то понятно, такие люди не могут внушать доверия».
Кваш пришел с котомкой, в ней все его имущество, автомобилей не просил и в ЧК не рвался, сказал только: «Согласен на любую работу, какую вы мне доверите». «Нам нужен организатор, умеющий говорить и способный к любому физическому труду». «Я такой и есть», — скачал Кваш, забыв о скромности, хотя потом оказалось, что кроме владения языком и лопатой у него есть еще десяток других, не менее важных качеств. Владимир Михайлович взял его в Бюро субботников и не пожалел, что Деникин пригнал ему с Украины такого расторопного я толкового помощника. Кваш сам пылал и других зажигал на субботниках, хватался за работу первым, наладив дело в одном месте, мчался в другое, подбадривал шуткой, запевал песню, выносил благодарности от имени народа и революции, а в перерыве между субботниками носился по фабрикам и заводам, по станциям и пристаням, выискивая, где быстрее можно поставить на колеса вагоны, перетащить паровоз с кладбища на пути, поднять заброшенный паровой котел, запустить проржавленный станок, навести крышу из чего придется над важным цехом. И не забывал припевку: «А в субботу, а в субботу мы не ходим на работу, а суббота у нас каждый день». Собирая рабочих на ремонт артиллерийских орудий и броневиков, на погрузку снарядов и патронов. Созывал подростков па легкий труд — протирать керосином и смазывать шрапнельные стаканы. Число участников великого почина росло с каждой субботой, а с ними и Кваш вырастал в глазах окружающих и успел так привязаться к Загорскому, что и жить без него не может, — «где-е Владимир Михайлович?».