В одной из испано-американских легенд Гарта испанский миссионер, едущий на своем смиренном муле из миссии Долорес, высящейся над пустынной бухтой Сан-Франциско, становится жертвой бесовских видений. Ему чудится в тумане огромный, сияющий огнями, многолюдный город. Действительно, Сан-Франциско, в канун открытия золота «городок, состоящий из одного монастыря и не более как двадцати низеньких, обмазанных белой глиною домов, расположенных в разных направлениях»*, за самое короткое время вырос в крупнейший финансово-промышленный и культурный центр на тихоокеанском побережье США.
Популярной эмблемой Калифорнии был гигантский медведь гризли; это изображение возникло из господствовавшего взгляда на Калифорнию как на край дикой, девственной природы. Когда в 1868 году — через двадцать лет после начала «золотой лихорадки» — в Сан-Франциско вышел первый номер ежемесячного литературно-художественного журнала «Оверленд Монсли», редактором которого был молодой Брет Гарт, читатели увидели на обложке журнала все того же хорошо известного им медведя. Но Брет Гарт, очень чутко воспринимавший противоречия калифорнийской жизни, ввел в эмблему характерное изменение: медведь стоял, недоуменно озираясь, на железнодорожном полотне.
3
Старательская Калифорния уходила в прошлое, когда Брет Гарт напечатал в «Оверленд Монсли» свои первые старательские рассказы. Эти знаменитые рассказы вместе с мемуарами современников и другими материалами эпохи рисуют жизнь необыкновенную, в своем роде неповторимую и вместе с тем помогают понять, почему она оказалась недолговечной.
Первое время золотоискатели были безраздельными хозяевами земли. Государственная власть фактически отсутствовала, и каждый был волен поступать с землей и скрытыми в ней богатствами как заблагорассудится, на собственный страх и риск. Историки зарегистрировали образцы первоначальных старательских заявок: «Я, Джон Смит из Миссури, владею этим участком. Захватчика пристрелю на месте!» В дальнейшем были заложены основы «старательской демократии», самоуправления поселенцев, продержавшегося первые бурные годы «золотой лихорадки».
В согласии с демократической традицией американских поселенцев-скваттеров, занимавших и запахивавших «свободные земли» на неосвоенных территориях США, первые калифорнийские старатели выработали трудовой кодекс владения и пользования приисками. Через несколько дней после заявки участок должен был уже носить следы произведенных работ, иначе права заявщика аннулировались. Размер предоставляемых участков ограничивался в зависимости от содержания золота в почве. Перепродажа участков затруднялась различными формальностями. Старательские кодексы недружелюбно относились к применению наемного труда, предоставлявшего преимущество богатому человеку, и воспрещали применять на разработках рабский труд или брать заявку на имя раба.
Другим актом самоуправления была охрана личной безопасности старателя. Среди хлынувших в страну поселенцев было немало преступных элементов. С первых же месяцев массовой иммиграции в старательской Калифорнии начались грабежи и убийства.
Тирвейт Брукс в своем калифорнийском дневнике рассказывает о действиях бандитской шайки, жертвой которой стал его товарищ. Инос Кристмен с содроганием записывает в первый же день по прибытии: «Рано утром возле нашей палатки обнаружили труп. Это не считается здесь поразительным...» — и немного дальше: «Вчера американец застрелил на улице другого американца, и это привлекло не более внимания, чем собачья драка».
Следует заметить, что в мужской компании старательских общин процветали буйные нравы. Каждый был вооружен, и человеческая жизнь недорого стоила. Игра и попойка нередко кончались стрельбой и поножовщиной. Повздорив, противники уславливались стрелять «при первой встрече» — практикуемая форма старательской дуэли.
Однако грабеж, конокрадство и «нечестное» убийство преследовались и карались старателями. На террор преступных элементов старательские общины ответили созданием чрезвычайных «комитетов бдительности» (vigilance committee). Эти полулегальные организации опирались на общественное мнение и хотя порой расправлялись с невинными или кому-нибудь нежелательными людьми, сыграли известную роль в борьбе с преступностью.
Позже, когда старательские общины попали в зависимость от банков и капиталистов, «комитеты бдительности» выродились в суды Линча, действовавшие в обход закона, по указке предпринимателей и реакционных политических воротил.
Более регулярным органом управления и правосудия на первых порах, до введения государственных судебных учреждений, было общее собрание старательского стана или поселка. При разношерстности старателей в каждом поселке находился человек с юридическими познаниями, и процедура судебного процесса соблюдалась в возможно полной мере, хотя и с гротескными отклонениями, о которых не раз с юмором повествует Брет Гарт.
Выдающимся политическим достижением «старательской демократии» было самоопределение Калифорнии в качестве нерабовладельческого штата. Пока южные плантаторы старались захватить Калифорнию в свои руки путем политических интриг в Конгрессе, калифорнийцы собрали конвенцию (съезд) в Монтерее, высказались против рабовладения и поставили плантаторскую партию перед фактом существования нового штата, запретившего рабство на своей территории.
В общегосударственном масштабе это не имело решающего значения. За допущение Калифорнии в союз в качестве нерабовладельческого штата правительство уплатило плантаторам новыми уступками. Следует добавить, что тот же съезд в Монтерее утвердил расовые ограничения в конституции Калифорнии. Избирательное право предоставлялось лишь белым поселенцам. Расовые предрассудки, преследование и истребление индейцев, дискриминация китайских иммигрантов и китайские погромы — эти грязные стороны «старательской демократии» позорят ее в глазах Гарта, и он не скрывает своего возмущения и протеста.
Прежде чем сказать об исчезновении «старательской демократии» под напором крупного предпринимательского капитала, следует коснуться своеобразного общественного и частного быта этих лет, так ярко отраженного в рассказах Гарта.
Старательские станы и городки возникали на месте приисков и рудных месторождений. Их стабильность и благосостояние целиком зависели от содержания золота или серебра в почве. Никто не мог поручиться, что в одну прекрасную ночь при известии о новой богатой находке весь поселок не снимется и не перекочует на двадцать миль в сторону. Старатели группировались главным образом в горных районах к северу от Сан-Франциско — в бассейне реки Сакраменто, и к юго-востоку от Сан-Франциско — в округах Калаверас и Туолумна, не раз упоминаемых у Гарта. Старатели изощряли свое остроумие, изобретая лихие названия для своих поселков. Гоморра, Делириум Тременс, Держу Пари, Ослиная Лощина, Висельный Город — таковы эти городки и поселки. У Гарта действие происходит в Ревущем Стане, Гнилой Лощине, Рыжей Собаке, Покер-Флете, Монте-Флете (покер и монте — названия азартных карточных игр). Сами обитатели Ослиных Лощин тоже часто носили необыкновенные прозвища, данные шутки ради их собственными товарищами, или звались по имени города или штата, откуда прибыли: Теннесси, Кентукки, Алабама, Арканзас.
Повседневная жизнь старателя была сурова и требовала энергии и физической выдержки. Люди ютились в палатках, землянках, убогих хижинах. Старые ящики заменяли мебель. Одежда старателя — фланелевая или парусиновая рубаха и штаны, высокие сапоги, куртка, шейный платок и широкополая шляпа — служила ему во всякую погоду и чинилась собственными силами. Пищу старатели готовили себе сами; она была грубой и однообразной. Медицинская помощь в большинстве случаев отсутствовала, и смертность была высока.
Работа старателя на участке шла с утра до позднего вечера. В воскресенье старатель отдыхал, с утра стирал рубаху и одевался возможно щеголеватее. Затем он шел развлекаться, пил виски, играл в карты или в кости. Если была возможность потанцевать, шел танцевать, хотя бы за несколько миль, или же сидел в салуне, жевал табак и пел песни. Иногда приезжал бродячий театр или в соседнем городке, если дело происходило в мексиканском районе, устраивался бой быков, или ослепительный фанданго. Инос Кристмен описывает бой быков, в котором сперва матадор-сеньорита убила быка — старательская аудитория приветствовала ее дождем серебряных долларов, — а потом было устроено единоборство громадного быка с медведем гризли.